Лекарь
Шрифт:
Казалось, что идут они непозволительно медленно. Наши стояли на месте, допускаю, что даже будут отступать, только бы позволить артиллерии и мушкетёрам дать дополнительный залп. Наконец, момент настал. Несколько мест на поле, где, казалось, и нет ничего, окутались белым пороховым дымом. Через несколько секунд до нас долетел грохот выстрелов.
Строй вражеской пехоты всколыхнуло. Ядра, пролетая сквозь плотную стену человеческих тел, смешивали воедино железо и человеческую плоть, даже не замечая разницы между тем и другим. Картечь оставляла проплешины в строю, выбивая за раз по несколько человек. Место убитых тут же заполнялось, но видно было, что бойцы растеряны. К таким потерям их явно никто не готовил. Мелькнула даже мысль, что вот сейчас ряды их дрогнут и все в панике побегут, опрокидывая
Но нет. Никто не побежал. Видимо, на подкорку каждому пехотинцу было вдолблено простое правило. Несмотря ни на какие потери, следует держать строй. Пока строй есть, есть и шансы, а как только показал врагу спину, — смерть без вариантов. Далеко не убежишь, а преследовать тебя будет рыцарь на быстром коне.
А пушки били не переставая. Отдельных выстрелов было не разобрать, просто громовой гул, он стоял над полем, которое всё сильнее затягивало дымом. И множились потери врага. Можно было восхищаться стальными яйцами пехоты, что под таким обстрелом не только держала строй, но и не сбивалась с шага, но нельзя было не замечать, что строй этот тает на глазах.
Технический гений гномов превзошёл все мои ожидания. Это не была артиллерия пятнадцатого века, и даже не времён Ивана Грозного или Тридцатилетней войны. Это была артиллерия времён Кутузова и Аракчеева, настоящий бог войны, который господствовал на поле боя, вплоть до появления пулемётов.
Справа и слева от вражеского строя стали накапливаться кучи убитых, уже невозможно было перешагивать через них, поэтому стали отбрасывать в сторону. Уверен, там сейчас и огромное количество раненых, которые орут во всю глотку, или ползают в ступоре, разыскивая оторванную конечность.
Первая баталия вражеской пехоты подошла к нашей, уменьшившись почти вдвое, но и это было ещё не всё. Как только расстояние сократилось до ста метров, наши мушкетёры выстроились перед строем пикинеров и дали залп, а потом ещё и ещё. Классический вариант стрельбы плутонгом. Когда отстрелялся задний ряд, передний, уже перезарядив ружьё, встаёт с колена и даёт залп. Безостановочная стрельба, сродни пулемётной. И пусть точность попадания пуль низкая, а разлёт вправо-влево составляет один метр. Туча пуль, выпущенная по плотно стоящим целям, никому не оставляла шанса. Достаточно было просто стрелять залпами в ту сторону.
Я прикинул, что каждый залп убивал примерно половину переднего ряда. Солдаты из следующего ряда, перешагивая через трупы убитых, быстро заполняли их место, чтобы тоже упасть под градом пуль.
Последний залп наши мушкетёры дали уже с расстояния метра в четыре, после чего быстро ретировались под защиту строя. Настал момент истины, когда наша и вражеская пехота ударили в пики. То есть, так говорится, что в пики, а на самом деле, у противника бойцов с пиками почти не осталось. Они просачивались из задних рядов, передавали подобранные пики, но этого было явно недостаточно. Короткое древковое оружие, алебарды и глефы, которыми так удобно рубить рыцарские латы, оказались бессильны против наших бойцов с четырёхметровыми пиками. А те своё дело знали твёрдо. Укол — отведение назад — снова укол. Желающего добраться до бойца достанет пика из второго ряда. Так, нанизывая врагов на острия пик, наша пехота, начала двигаться вперёд. Враг всё ещё сохранял численное преимущество, но пушки продолжали обрабатывать вторую и третью баталию, а теперь ещё и мушкетёры, перестроившись, продолжили стрелять, на этот раз обстреливая строй противника по диагонали. Эффективность была, может быть, и не та, что при фронтальной стрельбе, но и это было чувствительно.
Наблюдая за пехотой, я совершенно упустил из виду другие участки битвы. Только теперь увидел, что на левом фланге наша конница опрокинула вражескую и гнала её дальше. Я уже подумал, что так они ворвутся во вражеский лагерь, но оказалось, что, разделавшись с врагами, наши повернули назад. Видимо, наткнулись на какие-то заграждения. Противник наш идиотом не был и о безопасности своего лагеря позаботился, благо, времени у него хватало. Мой взгляд снова вернулся к пехоте. Если до этого какие-то шансы у противника были, то теперь, когда конница под предводительством короля нанесла удар во фланг,
Я уже подумал, что победа за нами, но, как оказалось, у противника тоже был туз в рукаве. Точнее, туза не было, но вот оплошностью короля воспользовались в полной мере. Тяжёлая конница обладает большой инерцией, поэтому, однажды разогнавшись, не может остановиться. Растоптав центр вражеского строя, они не смогли вовремя повернуть назад, а следом идущие пехотинцы, как по команде, стали перестраиваться и постепенно окружать королевский эскорт. Я аж зубами скрипнул от досады, Его Величество, не по глупости, а только от молодого задора, загнал сам себя в задницу, из которой теперь неизвестно как будет выбираться. Теперь, когда кони остановились, а вокруг были пехотинцы врага, они просто не могли взять разгон и прорвать окружение. А своя пехота далеко, а пушки прекратили огонь, боясь задеть своих.
От созерцания короля в ловушке меня отвлёк громкий взрыв справа. Обернувшись, я увидел разлетающиеся обломки моста, по которому пыталось пройти подкрепление. Сидевший под мостом эльф всё-таки выполнил своё предназначение. Заложенная мной взрывчатка подействовала на все сто, два пролёта обрушились вниз, а третий горел, охваченный белым дымом. Надеюсь, сам подрывник успел уплыть достаточно далеко, хотя и в воде могла прилететь балка, которая проломит череп. Мост теперь не восстановят и помощи врагу не будет. Я снова перевёл взгляд в центр поля, теперь я видел, что на помощь королю мчится ещё одна конная лавина. Поменьше числом, но с большой скоростью. Теперь шансы короля спастись выросли, конечно, если и эти в окружении не окажутся. Нет, не окажутся, столько пехоты у врага просто нет. Уже нет, слава нашей доблестной артиллерии. Если король выживет, то при раздаче пряников просто обязан поощрить гномов.
Новая атака конницы просто добила пехоту врага, вырвав у той изо рта лакомый кусок. Какое-то время кавалеристы просто развлекались, давя пехоту и накалывая её на копья.
А потом произошло нечто неожиданное, откуда ни возьмись, налетела конница врага, под знаменем лже-короля и вступила в противоборство с нашей, численно они уступали, но зато взяли неплохой разбег, тогда как наши просто вертелись на месте, забыв про строй. А окончательно меня расстроило появление в первых рядах, атакующих всадника, одетого не менее роскошно, чем сам король. Он пробивался к королевскому знамени, явно желая устроить противоборство.
И ему (какого чёрта?) дали такую возможность. Бойцы с той и другой стороны расступились и дали место для конной схватки. Король и лже-король приняли у своих оруженосцев по копью, взамен сломанных, и, взяв разгон с места, устремились навстречу друг другу. После удара копья были сломаны, а оба всадника остались в седле. Я подумал, что они сейчас разъедутся и, взяв новые копья, повторят манёвр, но вышло иначе. Боевая ярость обоих была слишком велика, поэтому, тут же сблизившись, они обнажили мечи и стали осыпать друг друга ударами. Сначала самозванец, вроде бы, выглядел предпочтительней, но он очень быстро устал, и рука его двигалась уже не так резво. Зато Его Величество усталости не ведал, а удары, которые он наносил, становились всё сильнее. Кончилось тем, что меч самозванца переломился у основания, а король продолжал бить, сминая и разрубая доспехи. Наконец, Конрад выпал из седла и оставалось только добить его, но пехота, подтянувшись к месту поединка, спасла своего сеньора, окружив его и выставив пики. Попытка прорвать строй рыцарям не удалась. Даже залп из пистолетов не помог. Несколько пикинеров упали замертво, но на их место тут же встали другие. А самозванец был уже далеко. Его подхватили и вывезли с опасного места верные конники. Остальные, словно опомнившись, продолжили рубку.