Лекарь
Шрифт:
Здесь же маршировал с деревянным ружьем Данька, пугая приезжих строгим взглядом и возгласами: «Запрещено! Документы!».
Кортеж Чурова остановился за углом, на тихой улочке.
— Просачиваемся, — скомандовал полковник по рации.
Из машин начали выбираться оперативники. Все они сегодня переоделись попроще, чтобы не выделяться, и все равно выделялись — своими глухими, темными очками, осторожными «деревянными» телодвижениями, неосознанной привычкой придерживать тяжелые пистолеты на ремнях.
— Их же не пустят
— Обижаете, Олег Иванович, — покачал головой Чуров. — Оружие давно внутри…
— Не вздумайте устроить там мясорубку.
Чуров по-простому, почти дружески хлопнул Сергея по плечу.
— Готов? Еще часок потерпишь — и станешь свободным обеспеченным человеком. Разве не здорово?
«Вошли. Все на местах», — прошипела рация.
— Вот и наша очередь, — Чуров бодро хлопнул в ладоши. — Двигаем помаленьку.
Небольшой зал оказался полон зрителей, люди стояли в проходе. В воздухе висел сдержанный гул голосов, на сцене уже шло выступление. Там стоял двухметровый портрет Шлыкова, рядом сидели за столиком сам герой дня и его помощник или советник.
Там же, на сцене, стояли двое охранников Шлыкова, внимательно глядя в зал. Вообще, охраны было много.
Гордин вдруг понял, что рядом нет его сопровождающих. Он начал протискиваться в проходе, соображая, как же ему быть и что делать. В зал натащили дополнительных стульев и скамеек, и тот стал еще более тесным и неудобным.
То и дело к нему оборачивались знакомые лица, кто-то улыбался, кто-то хлопал по плечу. И вдруг Сергея потянули за рукав.
— И вы здесь! — воскликнула Валентина, хозяйка местной почты. — Садитесь, я подвинусь.
Гордин присел рядом, озираясь. Увидел в толпе двух людей Чурова.
— Моя мама с ним в одной школе училась! — сообщила Валентина, показывая на Шлыкова.
Гордин лишь кивнул и слабо улыбнулся в ответ.
— Как ваш фейсбук?
— Ой, здорово! — обрадовалась Валентина. — Половину одноклассников нашла! И девчонок из техникума.
Гордин задумался. Мысль, которая появилась у него еще днем, вдруг проступила ясно и внятно.
— У меня к вам просьба, — сказал он Валентине. — Только не удивляйтесь. Идите в библиотеку и заберите у Оксаны документы. Скажите — от меня, она отдаст.
— Какие документы? — изумилась та. — Сейчас? Но я собиралась…
Валентина кивнула в сторону сцены, давая понять, что хочет послушать выступление.
— Пожалуйста, это очень срочно, — Гордин умоляюще посмотрел ей в глаза. — Отсканируйте хотя бы несколько листов — и опубликуйте у себя на сайте. Больше ничего не нужно. Документы спрячьте в сейф. Пожалуйста, сделайте все, как я сказал.
— Вы меня интригуете, — Валентина прищурилась.
— Я вам все объясню. Но потом. Времени мало. Пожалуйста.
В проходе образовался встревоженный главврач, одетый в непривычную клетчатую «тройку».
— Вот ты где?! —
Главврач потащил Сергея к сцене. Тот обернулся и крикнул вслед двинувшейся на выход Валентине:
— И скажите Оксане, чтобы уходила! Куда угодно, подальше!
Заведующая растерянно пожала плечами, но кивнула, соглашаясь.
Главврач отвел Сергея, очевидно, к старшему телохранителю Шлыкова. По крайней мере, выглядел этот человек именно так, как часто представляют себе телохранителей — массивный, спокойный, с внимательными глазами.
— Этот будет вручать? — поинтересовался он.
— Наш лучший сотрудник… э-э… молодой, — закивал главврач. — Вот и подарок наш…
И он протянул Гордину картину.
Телохранитель завел Гордина за ширму, установленную прямо у сцены, и там проверил с ног до головы металлоискателем.
— А это еще что? — насторожился он, наткнувшись на радиобраслет под штаниной.
— Это… это шагомер. Я бегом занимаюсь.
Телохранитель лишь пожал плечами. На бомбу эта штуковина точно не была похожа.
— Сиди здесь, — сказал он, показывая Гордину место в первом ряду. — Отсюда ни шагу, пока не позовут.
— Передай ему от нас… — крикнул Сергею главврач, которого уже оттеснила публика, — что мы, мол, всей душой… Ну, сам знаешь!
Гордин огляделся. Из центра зала на него многозначительно смотрел Чуров. Он предостерегающе качал пальцем и демонстрировал свой коммуникатор, с которого включается разрядник.
Тем временем Шлыков завершал свою речь. Его советник уже перелистывал папку с программой встречи.
— И вот теперь я с удовольствием приглашаю на сцену жителей этого гостеприимного города, — раздался над рядами голос советника. — Поприветствовать нашего гостя хотят работники районной больницы — той самой, где родился Вячеслав Шлыков.
В зале захлопали в ладоши. Телохранитель энергичным жестом указал Гордину на сцену.
Тот взял поудобнее громоздкую картину и поднялся на сцену. Краем глаза он заметил, что у ее края уже занял позицию фотограф.
Шлыков, улыбаясь, поднялся навстречу Гордину. Сергей глянул в зал — великое множество лиц сливалось в неразборчивую массу. Но вот в этой массе проступила чья-то знакомая улыбка, потом еще одна, потом доброжелательный взгляд…
«Зря радуетесь, дурачки, — мелькнуло в голове. — Знали бы вы, зачем я здесь…»
Потом он увидел Чурова. Тот все так же демонстративно помахивал своим коммуникатором.
Пауза слишком затянулась. Телохранитель поглядывал на сцену с заметным беспокойством. Гордин протянул руку и ощутил пальцы Шлыкова. Оставалось немного — прикрыть глаза, сосредоточиться…
И вдруг он понял, что не может. Понял окончательно.
Рука опустилась…
— Э-э… возьмитесь за руки! — забеспокоился фотограф. — Я не успел снять!