Лекарство от скуки
Шрифт:
— На выбор.
— Однако, — пробормотал Николя, забирая свою и парочку приглянувшихся. — Не понимаю, правда, зачем нам столько.
— Не пропадать же добру, пригодятся. Седлай лошадей поприличней, остальных я отпущу.
Николя наградил меня долгим взглядом, но послушался: видимо, решил, что я пытаюсь избежать погони. Я не стал его разубеждать, но продолжал следить за тем, что происходило вокруг, хотя и был уверен, что мы одни на всем постоялом дворе.
— Готово. — Николя держал под уздцы двух жеребцов. — Не лучше ли дождаться рассвета? Вдвоем мы могли
Я помотал головой, не дослушав. Пусть я и не отличался сентиментальной чувствительностью, но общество свежих покойников находил несколько неприятным.
— Инсендио! — Я взмахнул первой попавшейся палочкой, и конюшня запылала как факел.
— С ума сошел?! — завопил Николя. — Зачем внимание привлекаешь?
Я покосился на крепкое каменное здание трактира — тут простым заклинанием не обойтись — и, ничуть не сомневаясь, вызвал адский огонь. Уж он точно скроет все следы.
— Уходим, быстрее!
Я швырнул волшебную палочку в полыхнувшее пламя и направил своего коня по широкому тракту в сторону леса. Луна на безоблачном небосводе была на нашей стороне и освещала путь почти как дневное светило.
Лицо Николя застыло маской. Плотно сжатые губы и резко очертившиеся скулы яснее ясного говорили об его отношении к моей выходке. Объяснять было некогда, но разговора все равно не избежать… Я пришпорил коня и направил его под укрытие деревьев.
Спустя час мы все еще молча скакали по лесу. Зарево пожара уже не окрашивало ночное небо в алые тона. Давящую тишину нарушал только перестук копыт. Хорошо было бы остановиться, перевести дух, но в незнакомом лесу, ночью, об этом не могло быть и речи.
— Что, черт побери, происходит? — не выдержал Николя.
Как-то по-магловски это прозвучало. Я незаметно поморщился — придется разговаривать на ходу — и пустил лошадь шагом.
— Немного фактов, если позволишь. Пока без анализа и выводов. Еще пять лет назад тот постоялый двор был на очень оживленной дороге. Потом что-то произошло, и поток постояльцев иссяк. Даже местные стали перебираться кто куда. Или они никуда не уезжали, но их дома пустели. Остались самые стойкие и упрямые. Хозяин слишком долго ждал, все надеялся поправить дела, а потом стало поздно. Выручки с тех, кто остался, было мало, но зато их удалось подбить на потрошение редких путешественников. Кому-то правили память, кого-то убивали. Нас, скорее всего, хотели тоже просто обчистить, но, на их беду, я пришелся по вкусу одному из главарей, который не остался равнодушным к прекрасной даме. Но вряд ли дама позволила бы постороннему войти в номер. Поэтому решили применить оборотное. Тебя ударили по голове, обшарили…
— И нашли во фляжке то же оборотное зелье, — угрюмо продолжил Николя. — Убивать не стали до выяснения обстоятельств.
— Когда я заказывал номер, то громко сказал про сына. Сложить два и два, чтобы не проколоться сразу, оказалось несложно, но предположение о любовниках оказалось неверным, и тот, кто изображал тебя-Драко, растерялся. Пустил на самотек, понадеявшись на более опытных товарищей. А те шли не разговоры разговаривать.
— Им нужны
— Да. И получить куш они собирались любой ценой.
— Тебе досталось? Как ты вырвался? — в голосе Николя слышалась неподдельная тревога. — Мерлин, теперь я понимаю, почему тебе захотелось спалить все к чертям собачьим.
— Обошлось. — Я неопределенно пожал плечами, не имея никакого желания рассказывать о трупах и истинной причине поджога. — Но да, понервничать пришлось.
— Кошмар, настоящий кошмар, — не мог успокоиться Николя.
— Хорошо то, что хорошо кончается, — прервал я его переживания, — но нам бы стоило подумать кое о чем другом. Меня очень интересует, почему многолюдная некогда деревня опустела. И почему тракт заброшен.
Мы замолчали. Не знаю, о чем думал Николя, но я размышлял, как не выдать, что провел сеанс легилименции, и поделиться при этом его результатами.
— Мне удалось узнать, что не так далеко отсюда, в заброшенном поместье появилось нечто…
— И это нечто доводит до икоты и грабежей местных жителей и распугивает проезжий люд, — подхватил Николя и добавил с нескрываемым ехидством: — Люк, за каких-то полчаса ты успел заказать номер, помыться, подраться и узнать все местные сплетни. Просто поразительно!
— Моим талантам нет числа.
— Охотно верю! Может быть, стоит остановиться, дождаться рассвета…
— Зачем? Неожиданность — наш единственный козырь. Вряд ли какой-то добрый самаритянин появится и поделится важными сведениями о привычках и особенностях твари. Кстати, можно и без оборотного обойтись.
— Без плана и стратегии мне как-то непривычно.
— Что есть привычка? — насмешливо спросил я. — Лишь оковы на чертогах разума.
Николя кашлянул и надолго замолчал. Я его понимал: ехать прямо волку в пасть, без малейшей подготовки — тот еще способ пощекотать нервы, но чутье подсказывало, что тянуть нельзя.
— Местные считают, что монстр обитает в заброшенном поместье. До него уже совсем недалеко.
— Да, вон дом покойного графа де Лабре.
Осведомленность Николя меня насторожила. Можно было найти и простое объяснение — например, дворян в округе мало, и все их знают наперечет, или перед поездкой он искал информацию о той местности, куда мы направлялись. Карта картой, ее я и сам видел, но Николя знал явно больше, чем говорил.
Почти до самого рассвета мы ехали в молчании, то пришпоривая лошадей на прямых открытых участках дороги, то переходя на спокойную рысь. Мне было о чем подумать, но с выводами спешить не стоило.
Поместье, вернее, сторожку привратника, мы увидели уже почти на рассвете. Луна, наша верная спутница и помощница, укатилась за горизонт. В серой предрассветной мгле дом, сложенный из грубо отесанного и потемневшего от времени песчаника, возник внезапно, зияя разбитыми окнами. Ворота с покосившимися створками были открыты. В тусклом свете невозможно было разобрать вьющуюся по верху надпись. Девиз рода, скорее всего. Мозг цеплялся за малейшие крупицы информации, даже бесполезной.
— Дальше что? — буркнул Николя.