Лекарство от смерти (Исцеление смертью)
Шрифт:
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
О записке лучше никому не говорить. Да и зачем? Пора было двигаться дальше, и Томас приступил к действиям с неожиданным для себя хладнокровием.
Два дня команда провела на борту берга, отдыхая и составляя планы. Никто толком не знал Денвера, и потому разговоры рано или поздно сводились к Галли и «Правой руке». Последние желают остановить ПОРОК, и если корпорация собирается перезапустить тесты — с новым составом иммунных, — то работать придется заодно с «Правыми».
Галли. Надо к нему.
Утром третьего дня Томас принял душ и присоединился к остальным за завтраком. Было видно: после двухдневного простоя все хотят действовать. План составили такой: найти Галли и договориться о сотрудничестве. Все еще беспокоило предупреждение Ньюта: якобы группа шизов собирается напасть на Денвер, — однако с воздуха на подступах к городу никого заметить не удалось.
Наконец, приготовившись, все собрались у грузового люка.
— Говорить снова буду я, — предупредил Хорхе.
Бренда кивнула.
— Как только окажемся в городе, сразу ловим такси.
— Ну и ладно, — пробормотал Минхо. — Хватит уже языками чесать, идемте.
Томас и сам не сказал бы лучше. Ходьба, движение — вот что поможет забыть горечь от потери друга, забыть об ужасной записке.
Хорхе нажал кнопку, и крышка люка поползла вниз. Едва она успела открыться наполовину, как в образовавшуюся щель Томас увидел троих неизвестных. Когда же пандус опустился полностью, стало понятно: это не встречающая делегация.
Двое мужчин и одна женщина, в металлических респираторах. У мужчин в руках пистолеты, у женщины — пушка. Потные лица покрыты пылью и грязью, одежда местами изодрана, словно этим троим пришлось прорываться сюда с боями. Оставалось только надеяться, что они — дополнительные силы охраны на воротах.
— Это что еще такое? — произнес Хорхе.
— Пасть захлопни, иммуняк, — ответил один из мужчин в респираторе. Искаженные маской слова прозвучали еще более угрожающе. — Все четверо спускайтесь на землю, только спокойно. Будете сопротивляться, сами не обрадуетесь. Не пытайтесь хитрить.
Глянув им за спины, Томас с ужасом заметил, что ворота открыты настежь и в узком проходе валяются два мертвых тела.
Первым ответил Хорхе:
— Начнешь палить, hermano, и мы тебя задавим, как бульдозер. Одного ты, может, и снимешь, но остальные и тебя, и твоих дружков-отморозков уложат.
Блефует, видно же.
— Нам терять нечего, — ответил мужчина в респираторе. — Давай, если смелый, иди сюда. Двоих-то я точно кокну, даже моргнуть не успеете.
Он прицелился Хорхе в голову.
— Понятно, — ответил латинос и поднял руки. — Один — ноль в твою пользу.
Минхо застонал.
— Ах ты, ушлепок стебанутый, — произнес он и тоже поднял руки. — Вам тут лучше бдительность не ослаблять. Попомните мое слово.
Выбора не оставалось, и Томас, подняв руки, первым спустился по пандусу. Трое отвели группу к тарахтящему на холостых оборотах старенькому микроавтобусу. За рулем сидела женщина, на заднем сиденье — еще двое мужчин с пушками.
Один из конвоиров открыл боковую дверь и кивком велел пленникам проходить внутрь.
— Залезайте. Одно лишнее движение — и я стреляю. Говорю же, нам терять нечего. Невелика беда завалить одного-двух иммуняк, мир от этого не рухнет.
Томас забрался в пассажирскую часть салона, прикидывая на ходу шансы. Четверо против шестерых. Против шестерых с оружием.
— Кто платит за похищение иммунных? — спросил Томас, пока в салон садились его друзья. Он думал, хоть кто-то да подтвердит догадку Терезы, что иммунными торгуют как рабами.
Ему не ответили.
Наконец трое поджидавших беглецов у берга сели в машину и закрыли за собой двери. Взяли пленных на мушку.
— В углу лежат черные мешки на голову, — сказал главный из похитителей. — Надевайте. Предупреждаю: мне очень сильно не понравится, если кто-то станет подглядывать по дороге. Свои секреты мы предпочитаем хранить надежно.
Томас вздохнул. Невежливо спорить с хозяином положения. Он надел мешок на голову, и его окружила тьма.
Взревев мотором, микроавтобус тронулся в путь.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Дорога была ровной, однако длилась бесконечно. Ехать вслепую и думать о неприятных вещах — далеко не то, чего хотел бы Томас. И к тому времени как машина остановилась, его изрядно подташнивало.
Когда открыли боковую дверь, Томас машинально потянулся снять мешок с головы.
— Не снимай, пока не скажем, — предупредили его. — Медленно, без резких движений выходим из салона. Сделайте одолжение — не заставляйте вас убивать.
— А ты и впрямь ушлепок стебанутый, — прозвучал рядом голос Минхо. — Легко из себя крутого строить, когда вас шестеро и у всех пушки. Может, вы…
Минхо не договорил: послышался звук удара и громкий вскрик.
Томаса схватили чьи-то руки и с силой выдернули из салона. Он чуть не упал, а стоило восстановить равновесие, как его потянули дальше. Он едва-едва успевал перебирать ногами.
Он не смел жаловаться, когда его вели вниз по ступеням, затем — по длинному коридору. Наконец остановились; кто-то провел ключ-картой по панели электронного замка, щелкнуло — и открылась со скрипом дверь. Их ввели в какое-то помещение, и тут же раздалось многоголосое бормотание. Их ждали.
Женщина толкнула Томаса в спину, и он, чуть не упав, сделал несколько шагов вперед. Едва успел сдернуть мешок с головы, как дверь за спиной затворилась.
Их заперли в большой комнате. Бледный свет выхватывал из темноты лица десятков сидящих на полу или стоящих людей: грязных, исцарапанных, покрытых синяками.