Лекарство против СПИДа
Шрифт:
Глава 15
— Да, китайская лапша замечательная штука. А это чье мясо — дракона?
— Это морские гребешки. Еще нам должны принести утку по-пекински и жареный акулий плавник.
Оба приятеля сидели в небольшом китайском ресторане «Тай пей», расположенном в переулке неподалеку от Пресни, и с упоением двигали челюстями. Сегодня утром Юрий заявил, что поскольку, через три дня он уже уезжает, да и вообще ему надоело питаться всякими консервами — а
— В сущности, Дениска, — заметил он, после того, как они чокнулись бокалами, «шарпен» по двадцать долларов за бутылку, — я уже сделал все, что хотел. С Лариской повидался, за Серегу и твою жену отомстил…
— И расплатился со следователем?
— Пока нет, но сделаю это, как только он позвонит и расскажет о судьбе третьего, того, кто удрал. Ну так вот, а об этой старой сволочи и говорить не хочу… Попробуй капусту, только она чертовски острая.
— Да, восточная кухня не жалеет пряностей и перца, — слегка отдышавшись заметил Денис, — впрочем, в этом ничего странного нет — насколько я знаю, подобная пища способствует разжиганию сладострастия.
— Или усвоению тех продуктов, которые в ином виде есть просто невозможно, — усмехнулся Юрий, лениво ковыряя ложкой в гребешках. — Короче, я подумал, что перед отъездом мне осталось сделать только одну вещь.
— Какую?
— Помирить тебя с женой.
Денис заметно помрачнел и даже отодвинул от себя тарелку с лапшой, взявшись за пачку сигарет.
— Это было бы замечательно, а то я чувствую себя перед ней таким виноватым. И дернул меня черт спорить с ней, словно я не видел, в каком она состоянии!
— А, оставь, — махнул рукой Юрий. — Ты так и не избавился от своей мнительности, и потому каждую ошибку тебе приходится оплачивать дважды — один раз в действительности, другой — в воображении. Как поссорился, так и помиришься.
Денис выпустил табачный дым вверх, полюбовался на китайскую акварель, висевшую на стене напротив, и тяжело вздохнул.
— Ты чего вздыхаешь?
— Да грустно мне без тебя будет. Раньше хоть с Серегой раз в месяц выпивали, а теперь совсем один останусь.
— А жена?
— А что жена? Даже если с ней все будет хорошо, в чем я, честно говоря, сомневаюсь, то все равно она не заменит старых, добрых друзей, один из которых теперь живет в Новом Свете, а другой пребывает на том свете. Давай еще раз помянем Серегу, ведь столько лет были вместе…
Они молча выпили, и несколько, минут курили. Наконец, Денис загасил сигарету в пепельнице и с новым выражением посмотрел на своего друга.
— Хорошо тебе, кабан ты лысый, находиться здесь в качестве туриста, точнее говоря — свидетеля. А вот каково множить в этой стране ленивых и легковерных идиотов, для которых неважно, кто обещает — коммунисты или фашисты — важно, «чтоб не по частям, а все сразу».
— Ты имеешь в виду Жириновского?
— Не только. А тот же Мавроди с его «МММ»? Знаешь, я в свое время придумал одну остроту, которую, боюсь, потомки уже не оценят — «я вложил бы свой ваучер в «МММ», предварительно привязав к нему гранату». И ведь такой тип стал депутатом Государственной
— А ты полагаешь, что это возможно?
— Ты все еще думаешь, что в этой стране, где убивают не только танками, но даже троллейбусами, есть что-нибудь невозможное?
— Какие троллейбусы, ты о чем?
— Так ты не прочитал ту газету, которую я тебе показывал? — удивился Денис. — А ведь было уже два таких случая. В одном какой-то студент проходил мимо стоявшего троллейбуса, и тут с проводов сорвалась штанга и размозжила ему череп. Второй еще круче — парень собирался войти в салон, встал на ступеньку и схватился за поручень. Удар током — и наповал, оказывается, плохая, электроизоляция, а дороги еще посыпают солью. Ну и скажи, когда Россия станет безопасна для жизни?
— Когда к власти придут умные люди.
— А-а, — махнул рукой Денис, — это все утопии. Умные люди не рвутся к власти — им это просто неинтересно. Ведь политика в подлинном смысле этого слова — это искусство управления большими социальными группами людей. Скучно! Наука, искусство, литература, даже религия — вот где возможность прикоснуться к вечности и обрести подлинную славу. А политика… значительное дело для незначительных людей.
— Ну, здесь ты не прав, — возразил Юрий. — А Рузвельт, Черчилль, де Голль? Разве это не примеры умных и талантливых политиков?
— Так это все на Западе, в странах с устоявшейся демократией, а я говорю о России. Здесь главная опасность исходит именно от правителей. Стоит прийти к власти какому-нибудь новому персонажу, и глядишь, через некоторое время у него уже отрастает двойной подбородок, появляется вальяжность, а в глазах возникает выражение хорошо откормленного хряка. Вот здесь бы как раз и поменять его на кого-то нового — да где там! Как сменишь, когда кругом такие же хряки, для которых власть — это единственная возможность осознать собственную значимость и наглядно продемонстрировать ее другим с помощью всевозможных государственных атрибутов — лимузинов, самолетов, кабинетов, почетного караула… Номенклатура! Точнее даже, номенклатурная мафия, которая гораздо опаснее мафии обычной. Та стреляет, взрывает, ворует, занимается наркотиками и оружием, а номенклатурная действует еще хуже — она лишает надежд.
— Ты пессимист.
— Наверное, я просто самый заурядный обыватель, — усмехнулся Денис. — Знаешь, я где-то прочитал такой афоризм: «Размышления Над природой и обществом внушают оптимизм великим, скептицизм — средним и пессимизм самым заурядным людям». Так где же утка и будем ли мы еще пить?
К моменту появления утки, роскошно изукрашенной гарниром, оба приятеля уже настолько опьянели, что восприняли ее без особого энтузиазма.
— Вот оно, тяжкое наследие нищей молодости, — иронично заметил Денис. — Мы привыкли или пить, или есть и не умеем делать одновременно и то, и другое. А когда я пьян, мне уже хочется не пекинскую утку, а какую-нибудь российскую кошечку.