Лекции по холокосту
Шрифт:
| Таблица 4. Документированное число жертв различных лагерей Третьего Рейха | ||
| Данные из сохранившихся ла | Арользен, | |
| герных документов [61] | 1993 | |
| Бухенвальд | 33.462 | 20.687 |
| Дахау | 27.839 | 18.456 |
| Заксенхаузен | 20.575 | 5.014 |
| Майданек | 42.200 | 8.831 |
| Маутхаузен | 86.195 | 78.859 |
| Освенцим | 135.500 | 60.056 |
| Штутхоф | 26.100 | 12.634 |
| Итого | 371.871 | 204.537 |
Р: В
Как можно видеть из неё, цифры Арользена составляют лишь 55% от данных, происходящих из документов лагерной администрации. Это означает, что общая сумма для всех лагерей, приводимых Арользеном, может вполне быть порядка полумиллиона.
Следует, однако, помнить о том, что список Арользена не охватывает все лагеря. Лагеря, описываемые как чисто истребительные — такие как Хельмно (Кульмхоф), Бельжец, Собибор и Треблинка, — в которых убийства якобы совершались безо всякой регистрации и для которых, разумеется, не сохранилось никаких документов, не были учтены. Это справедливо и для различных гетто. Кроме того, в Освенциме якобы совершались массовые убийства нерегистрируемых евреев, данные о которых также отсутствуют. Нам также неизвестна доля евреев среди общего числа, хотя сомнительно, чтобы они представляли наибольшую группу жертв.
С: А почему вы думаете, что имена, собранные Яд Вашемом, мало что общего имеют с реальными жертвами?
Р: Я отвечу на этот вопрос с двух точек зрения: микроскопической и макроскопической.
Начнём с микроскопической точки зрения — то есть с точки зрения непосредственно затронутых лиц. Представим, что вас и вашу семью депортировали. По прибытии в место сбора трудоспособных мужчин отделили от семьи и отправили в различные трудовые лагеря. Женщин и детей отправили в специальные лагеря, а стариков отделили от остальных и разместили в отдельных лагерях, в соответствии с полом. В зависимости от требований и прихотей лагерной администрации, впоследствии всех этих людей могли неоднократно переместить. В конце войны они могли находиться в небольшом количестве лагерей, ещё не освобождённых союзниками.
Оставшиеся в живых в послевоенные месяцы окажутся на новых местах, откуда они разбредутся каждый кто куда. Одни сохранят свою фамилию, другие же, чтобы скрыть своё еврейское происхождение, возьмут новое имя в своём новом доме: испанское — в Испании, английское — в США, еврейское — в Израиле.
А сейчас вопрос: как эти люди смогут узнать, что случилось с их родственниками?
С: Это будет практически невозможно, хотя сегодня— благодаря интернету— это ещё как-то возможно.
Р: Да, сегодня это сделать, разумеется, намного легче, чем в первые пятьдесят лет после войны, но зато сейчас появилась новая проблема: людям второго поколения нужно прежде всего установить, что за родственников им надо искать.
Но позвольте мне привести несколько историй из тех, что время от времени появляются в местных газетах, в которых повествуется о чудесных воссоединениях семей, разбросанных по свету вследствие холокоста. Люди, которые думали, что все их родственники погибли, ухитрялись находить друг друга — либо после упорных поисков, либо по чистой случайности. Вот пример из одной американской газеты.
«Когда-то Штейнберги преуспевающе жили в небольшой еврейской деревушке в Польше. Это было ещё до гитлеровских лагерей смерти. Сейчас свыше двухсот переживших холокост и их потомков, разбросанных по всему свету, собрались здесь для того, чтобы вместе отметить четырёхдневный праздник, начавшийся примерно на День благодарения. В этот четверг приехали родственники из Канады, Франции, Англии, Аргентины, Колумбии, Израиля и как минимум из тринадцати городов США. «Это просто фантастика, — поведала Айрис Краснова из Чикаго. — Здесь встретилось пять поколений — от трёхмесячных младенцев до 85летних стариков. Люди плачут от счастья и чудесно проводят время. Это всё равно что встреча беженцев Второй мировой войны».
Сэм Клапарда из Тель-Авива потерял дар речи, увидев в холле отеля Мариотт из международного аэропорта в Лос-Анджелесе внушительное семейное сборище. «Это просто здорово, что у меня есть родственники», — сказал он...
Для Элен, матери Айрис Красновой, эмигрировавшей из Польши во Францию и оттуда — в США, эта встреча стала радостным событием. “Я не могу поверить, что столько людей пережило Холокост. Здесь видишь так много жизни — целое новое поколение. Это просто чудесно! Если бы Гитлер это увидел, он бы перевернулся в гробу !”»[62]
С: Но ведь это всё единичные случаи!
Р: И да, и нет. Прежде всего, мы видим, что сценарий, который я составил выше, очень даже реален. Вы правы в том смысле, что только небольшое число подобных случаев получило всемирную известность. Но нужно помнить, что сообщения о чудесных семейных воссоединениях появляются, в основном, в местных СМИ. Кто станет проверять все местные источники на предмет подобных сообщений? То, что я только что привёл, я чисто случайно нашёл в интернете. Систематичного анализа никто не проводил. Да и потом, сколько подобных семейных воссоединений или нахождений пропавших родственников удостоится статьи в газете? Также, какова вероятность найти пропавшего родственника при всех тех трудностях, о которых мы говорили? Или, говоря иначе, сколько выживших родственников, знающих друг друга, нам нужно иметь, чтобы некоторые из них: а) случайно натолкнулись друг на друга, б) были упомянуты в СМИ и в) были донесены до нашего сведения?
С: Но разве мы не вправе предположить, что после войны пережившие холокост камня на камне не оставили, чтобы добыть сведения о своих родственниках? Ведь, если бы вы были правы, то тогда должно было быть гораздо больше сообщений о евреях, переживших холокост, которые нашли своих пропавших родственников.
Р: Я в этом не уверен. Вот показания одного знаменитого свидетеля, Арнольда Фридмана. В 1985-м он выступил на одном из процессов в качестве свидетеля злодеяний, якобы имевших место в Освенциме, и дал следующие ответы (О) на вопросы (В) защиты:
«В: Вы когда-нибудь слышали о международной поисковой службе в Арользене, Западная Германия, которая, насколько мне известно, подчиняется Красному Кресту? Вы никогда о ней не слышали?
О: Нет.
В: Вы никогда не пытались обратиться в государственные учреждения, чтобы с их помощью найти вашу семью или членов вашей семьи — после войны?
О: Нет. [...]
В: Понятно. Значит, о судьбе членов вашей семьи вам ничего неизвестно. Вы ничего не знаете о том, что с ним стало.
О: Да, у меня нет никаких документальных сведений. [...]