Лекции по истории древней церкви
Шрифт:
В число задач собора входило рассмотрение и вопроса о вере; согласно намерению императора, этот вопрос даже должен был стоять на первом плане. Некоторые епископы, во главе их Осий и Протоген, находили нужным составить новое вероизложение, которое представляло бы разъяснение Никейской формулы как слишком краткой. Об этом они писали Юлию. Проект вероизложения был приложен к энциклике; с этими приложениями энциклика приводится в «Истории» Феодорита и в одном латинском, переведенном с греческого, сборнике, содержащем ряд сердикских документов. Формула направлена была против отвергающих, что Христос есть истинный Бог и истинный Сын, и против неизвестного в подробностях мнения Урсакия и Валента, что во Христе страдал, умер и воскрес именно обитавший в Нем (конечный) Логос и Дух, вообще же против признания различных и раздельных ипостасей в Боге (… … ). Исповедуется единая ипостась Отца, Сына и Св. Духа . Отец и Сын не сливаются, но они суть едино не по согласию только или единомыслию , но по единству ипостаси ; Сын есть Бог и Сын Отца именно вследствие этого
Результатом Сердикского собора было, таким образом, с одной стороны, большее обострение личных отношений между восточными и западными. Восточные, оставшись при прежнем решении относительно низложенных ими раньше на Востоке епископов, объявили теперь низложенными несколько представителей и Западной церкви. Западные, в свою очередь, низложили арианствующих руководителей восточных епископов. С другой стороны, с большей ясностью сказалось теперь и различие точек зрения Востока и Запада в области догматики, и восточные теперь анафематствовали не только учение Маркелла, но и мнение Афанасия, хотя, приняв четвертую антиохийскую формулу, они избежали и теперь упоминания о трех ипостасях в Божестве. Западные готовы были пойти в известном смысле гораздо дальше: они хотели санкционировать столь смущавшее восточных выражение о единой ипостаси Божества, и эта попытка их сделалась несомненно тогда же известной восточным, хотя сердикская формула осталась на степени лишь неутвержденного проекта.
Пользуясь покровительством гражданской власти, вожди восточных немедленно после собора начали расправу над теми, кто на Востоке стоял не на их стороне. В Адрианополе по их проискам были казнены 10 человек. Епископы Арий и Астерий, перешедшие в Сердике к их противникам, были сосланы в Ливию. Сослан был и умер в ссылке Лукий Адрианопольский. Афанасию и его пресвитерам угрожала смертная казнь, если бы они осмелились явиться в Александрию. Арианствующие, однако, повредили себе крайней неразборчивостью в средствах.
В 344 г., около Пасхи, прибыли в Антиохию послы от Сердикского собора, Викентий Капуйский и Евфрата Кельнский, с ходатайством к Константию о возвращении на свои кафедры оправданных собором епископов. Об этом писал брату и Констант, пославший с епископами своего сановника. Стефан Антиохийский попытался отделаться от послов самым неблаговидным способом, навлекши подозрение на их нравственную репутацию. Но замысел был раскрыт, и весь позор обрушился на самого же Стефана. Дело рассматривалось при дворе, и Стефан немедленно был лишен кафедры. На его место был поставлен Леонтий, хотя и арианин, но гораздо более миролюбивого характера. Доверие Константия карианам поколебалось. Восточные, скомпрометированные данным поступком Стефана, нашли, в свою очередь, нужным обратиться опять к западным с оправданием своих догматических убеждений. На соборе 344 г., вероятно, том самом, на котором был низложен Стефан, была написана пятая антиохийская формула, за свою длинноту называемая «многострочным изложением»
(ср.: Socr. . . II, 19; Soz. . . Ill, 11,1). В сущности она представляет повторение четвертой формулы с тем дополнением, какое сделано было в анафематизме во время Сердикского собора. Но приложен был еще длинный комментарий к отдельным пунктам анафематизма. Сын называется и здесь «подобным Отцу во всем» . Самостоятельное реальное бытие Его (как ипостаси, хотя и не упоминаются; говорится только о ' ) не означает отделения Его от Отца. «Ибо веруем, что Они непосредственно и без всякого разделения (… ) соприкасаются между Собой и пребывают неразлучно, так как Отец вмещает в Своей груди всего Сына , и Сын весь зависит от Отца и внедрен в Отца, и существует вместе с Отцом и един пребывает непрестанно в недрах Отчих». При разъяснении анафематизма против Маркелла имеется в виду и Фотин. Но и принимающие учение Афанасия о рождении Сына не волею (т. е. вынужденно) признаются «нечестивейшими и чуждыми Церкви». Написание этого пространного разъяснения восточные мотивируют в конце желанием устранить подозрения относительно своих убеждений и довести до сведения всех западных , что неправомыслящие клевещут в данном случае на восточных и что на деле они мыслят согласно с Писанием (Socr. . . II, 19; ср.: Ath. De syn. ar. 26/6,3–26/10,1).
С «многострочным изложением»
В конце концов перевес в описанном столкновении между Востоком и Западом по арианскому вопросу оказался на стороне последнего. Константий, постоянно тревожимый персами, необходимо должен был дорожить мирными отношениями к Западу. Дело Стефана между тем произвело на него довольно сильное впечатление. Он приказал прекратить гонения в Александрии на православных клириков. Когда же в 345 г. 26 июня умер Григорий, он, уступая требованиям брата, решил возвратить на кафедру Афанасия. Он сам обратился с пригласительным письмом к Афанасию, который после Сердикского собора сначала находился в Наиссе (Пасха 344 г.), потом в Аквилее (Пасха 345 г.). К приглашению Константия Афанасий отнесся сначала недоверчиво и только спустя год, после того как Константий в третий уже раз написал ему, отправился на Восток, побывав сначала в Риме. В Антиохии он имел свидание с императором, который отпустил его в Александрию с письмом к епископам и пресвитерам кафолической Церкви и гражданским начальникам, извещая их о восстановлении Афанасия в его правах и об отмене всех прежних направленных против него и его сторонников постановлений. В Иерусалиме собрались и с радостью приветствовали Афанасия почти все палестинские епископы, кроме двух или трех, и написали приветственное послание египетским епископам и александрийцам. В Александрию Афанасий вступил 21 октября 346 г. Возвращение его имело характер триумфа. Верные встретили его за сто миль от города. Павел Константинопольский также возвратился к своей пастве, также и Маркелл Анкирский, которому, однако, не удалось занять кафедру вследствие народного возмущения. Вообще установился на некоторое время «глубокий и дивный» мир в Церквах; епископы отовсюду писали Афанасию и получали от него обычные мирные грамоты (Ath. Hist. аг. 25). Довершением торжества Афанасия явилось раскаяние его главных врагов — Урсакия и Валента.
Афанасий просил Константия при свидании с ним, чтобы в предупреждение новых клевет со стороны его противников император призвал их теперь и дал ему возможность опровергнуть их прежние обвинения. Константий, однако, отклонил эту просьбу. Но названные два епископа, жившие во владениях Константа, нашли себя вынужденными отказаться от всего, что они говорили прежде против Афанасия. В 347 г. собор западных епископов в Милане задался, по — видимому, целью привести в исполнение постановления Сердикского собора, подтвердил Никейскую веру и хотел отсечь от Церкви епископов, уже ранее осужденных за общение с арианами или за клеветы на Афанасия. К таковым и принадлежали Урсакий и Валент. Видя неминуемую опасность, они подали собору libellum, в котором анафематствовали «еретика Ария и защищающих его», и обратились с письмом к Юлию, признавая «ложью и измышлением» все, что они свидетельствовали раньше об Афанасии. У папы они просили покровительства в том случае, если бы Афанасий и восточные стали требовать их на суд за клеветы. Самому Афанасию они также писали послание (из Аквилеи), уверяя его в желании иметь мир с ним и прося его ответить на послание. Собор и папа оказали им снисхождение.
«Глубокий» мир Церквей обусловливался, однако, лишь особыми политическими обстоятельствами и был весьма непродолжителен. Усиленно приглашая Афанасия к возвращению, Константий в действительности сообразовывался лишь с желаниями брата, и Афанасий являлся для него живым напоминанием о политическом унижении. Раскаяние Урсакия и Валента было лицемерным, как вызванное исключительно страхом наказания. Как только не стало Константа и власть над Западом перешла в руки Константия, последний и окружавшие его арианствующие епископы поспешили с избытком вознаградить себя за временную уступку. Действие переносится теперь на Запад. Сопротивление западных, о которых разбивались раньше все замыслы арианствующих, было сломлено путем самого грубого насилия, и сделана попытка заменить во всем христианском мире Никейскую веру арианской формулой.
В первую, большую половину единодержавного правления Константия (350–356) производится расправа над сторонниками Афанасия и Никейской веры. При этом до окончательного утверждения своей власти на Западе в 353 г. Константий не предпринимает пока решительных мер против них, хотя враги Афанасия немедленно же начинают свои интриги против него. Но затем руководимый арианами император частью терроризирует западных епископов на соборах (Арльском 353 г. и Миланском 355 г.), частью действует на них помимо соборов и заставляет согласиться на осуждение Афанасия, несогласных же подвергать ссылке. В 356 г. и сам Афанасий, уступая насилию, удаляется в третий раз из Александрии.
Последние годы царствования Константия (357–360), когда ариане, достигнув указанным путем внешнего господства на Западе и Востоке, хотят затем навязать всему миру свое исповедание, являются критическим временем в истории арианских споров. Арианство, по — видимому, достигает полного торжества; в действительности же именно это торжество и вело его к гибели. Теперь восточные ясно увидели истинные намерения своих арианствующих вождей и характер их воззрений и отделились от них, чтобы воссоединиться затем с исповедниками Никейской веры.