Шрифт:
"Я считаю, что миф и воображение
представляют собой, по сути дела,
взаимозаменяемые понятия, и верю в то,
что источником и того и другого является вера.
Но вера во что?"
С. Кинг
Все герои вымышлены. Все совпадения случайны.
Пролог
Это было очень, очень странное место.
Странным здесь было все, даже тучи, низко свисающие над крышами. Они были не
Но и внизу не было ничего способного усладить взор. Пыльная дорога, по которой брела девушка, состояла сплошь из ям да колдобин. По обе стороны этой дороги сиротливо мостились убогие лачужки с низенькими полуразваленными заборчиками и покосившимися крышами. Окна большинства домов были заколочены, а на стенах некоторых из них светились непривычно яркими для общей серости красками, загадочные иероглифы. То ли с их помощью местные жители пытались отогнать от своих избушек злых духов, то ли ночами здесь промышляла какая-то секта.
За время пути ей повстречались несколько бродячих кошек, грязно-рыжий одноглазый пёс, и всего два человека: мужчина и женщина неопределенного возраста, сидящие на обшарпанной скамейке возле одного из домиков. Мужчина был одет в старое, поеденное молью черное пальто и шляпу. Его спутница выглядела наряднее: приоделась в давно нестиранную кофту с отложным воротником – сиреневую, в тон огромного фингала, красовавшегося под глазом. Женщина курила свернутую из газетной бумаги сигаретку.
Взгляды обоих не выражали абсолютно ничего, просто пустые глаза дебилов, но отчего-то, проходя мимо этой парочки, Алана неосознанно втянула голову в плечи. Никак не могла избавиться от мысли, что сейчас они набросятся на неё, скрутят и утащат в свою грязную, воняющую мочой и перегаром халупу, чтобы там сотворить что-то ужасное. Возможно, она и перегибала, однако, миновав злополучную скамейку, вздохнула с облегчением. Оборачиваться не хотелось, но инстинкт самосохранения всё же заставил это сделать. Алана чуть повернула голову, и увидела, что местные провожают её взглядами. Женщина по-прежнему смолила цигарку. Мужчина беззвучно открывал и закрывал рот, будто произносил ей вслед неслышимые заклинания. Алана поежилась и прибавила скорости.
Она прошла еще несколько сотен шагов, прежде чем поняла, что идти по этой дороге можно бесконечно. Пейзаж по обеим сторонам не менялся – всё те же невзрачные развалюхи, все те же разномастные тощие коты с наглыми мордами. Собак же, помимо единственного первого встреченного ею пса, больше не попадалось. Вполне возможно, здесь их просто-напросто употребляли в пищу, подумала Алана. Вполне возможно… невольно вздрогнув при воспоминании о странной парочке, она прикинула: а какова вероятность того, что эти люди могли бы съесть не только собаку?..
И куда же ей теперь идти?
Алана нахмурилась, подняла руки и прижала пальцы к вискам.
Серый кот с ободранным ухом пересек дорогу прямо перед ее носом. Кот посмотрел на девушку, и Алана могла бы побиться об заклад, что животное ухмылялось. Она подавила в себе внезапно нахлынувшее желание отправить наглеца пинком через ближайший забор. Вряд ли в её положении стоило привлекать к себе излишнее внимание.
"О чем я думаю? Боже…"
Когда-то в детстве ей очень хотелось иметь котенка… а еще лучше щенка… ну, хоть кого-нибудь рядом, хоть одно живое существо, чтобы не чувствовать себя так одиноко, с тех пор, как…
******
– С тех пор, как Зот получил стринх, и пограничники начали хозяйничать в порталах,
– Стринх?
– Стринх, ага. По-другому говоря: документ, дающей этой падле право творить всё, что на душу взбредёт. И все старейшины его подписали.
Элла подобрала с земли ветку и, проходя мимо невысоких кустов с круглыми листочками, лупила по ним наотмашь. Из кустов выскакивали ярко-жёлтые птички похожие на небольших куриц с непропорционально короткими, будто нарисованными ребёнком, синими крылышками. Потревоженные "курицы" недовольно кудахтали, и принцесса, похоже, находила это очень забавным.
– Они залезают в твою голову, – Элла подняла руку и указательным пальцем постучала себе по виску. – Вот сюда. И ты ничего не можешь с ними сделать. Становишься, как кукла.
– Они парализуют сознание, – догадалась Алана. – Зомбируют?
Элла посмотрела на палку в своей руке.
– Ну, …ты очень умная. Наверное. Я не знаю. В моём мире нет таких слов.
– Разрешение на зомбирование людей… – задумчиво повторила Алана. – А что потом? Что пограничники делают с ними?
На лицо принцессы Побережья набежала тень.
– Пограничникам люди не нужны. Они всего лишь шавки Зота. А что делать с пойманными, решает твой приятель Морро.
Алана вздрогнула при воспоминании о чёрном незнакомце.
– Если у родственников попавшего к пограничникам есть деньги, они могут заплатить выкуп и забрать бедолагу домой. Но таких очень мало. Родные редко хотят возвращать их потому, что… потому что эти люди уже никогда не становятся такими, как прежде. Большинство остаётся в Зоттоне, и я уже не знаю, что там с ними делают. Не исключено, что они идут на корм боевой стае клювардов.
– Элла, это шутка?
Элла хмыкнула.
– Какие уж тут шутки? Серьёзнее не бывает.
Алана проводила глазами очередную жёлтую "клушку", возмущенную беспардонным вмешательством в её личное пространство.
– А что значит "не становятся такими, как прежде"?
– У них только что закончились брачные игрища, – невпопад хохотнула Элла, проследив за её взглядом. – Отдыхают после спаривания. Обожаю смотреть, как они бегут враскоряку после того, как их хорошенько шуганёшь.
– Так что это означает? – напомнила о себе Алана.
Кусты становились выше и определенно гуще, но Элла не сбавляла темпа, и Алане не оставалось ничего другого, как тоже ускориться.
– Главное в этом деле – не нарваться на сам процесс, – поведала принцесса шёпотом. – А то самцы, понимаешь ли, та-а-ак больно клюются.
– Но Элла! Морро…
– Т-с-с-с! – Элла раздвинула ветки и заглянула внутрь бескрайних голубых зарослей. – Всё. Пришли.