Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945

Джонс Роберт

Несмотря на то что американские чиновники, отвечавшие за ленд-лиз, под постоянным контролем со стороны президента делали все, чтобы поставки в Россию осуществлялись в соответствии с утвержденными планами, в конце 1941 и в первой половине 1942 г. графики поставок постоянно срывались. Причин было несколько. Русская и американская стороны не смогли прийти к общему мнению относительно возможностей таких советских портов, как Мурманск и Архангельск. Американские службы снабжения, не будучи знакомыми с советскими спецификациями, испытывали сложности при отборе товаров: в спешке подготовленные к поставкам грузы приходили в некомплекте, с поломками и повреждениями. Все эти проблемы «производили на русских очень плохое впечатление», служили дополнительным предлогом для протестов американской стороне за задержки и ненадлежащее состояние грузов. По планам военного министерства, нагнать графики поставок планировалось в декабре 1941 г., но и эти планы были сорваны из-за Пёрл-Харбора. С этого момента с новой силой стали проявляться такие факторы, как задержки поставок, поставки не той номенклатуры товаров, проблемы с транспортировкой. Маршалл и Стимсон, пусть и продолжали поддерживать оказание военной помощи России, единодушно выступили за пересмотр протокола, так

как теперь значительно выросла востребованность военной продукции для самих Соединенных Штатов. Однако 28 декабря 1941 г. Рузвельт дал указание возобновить поставки в Россию с 1 января, а к 1 апреля 1942 г. допоставить все то, что было предусмотрено протоколом²³.

30 декабря Стимсон направил Рузвельту новый план поставок, который не всегда соответствовал протоколу. Так, например, поставки танков, самолетов и грузовиков не догоняли до 1 апреля 1942 г. график, предусмотренный протоколом. Стимсон планировал нагнать график до 1 июня 1942 г. Кроме того, ограничивалось количество поставляемого оружия и боеприпасов, а поставки некоторых химических веществ, в том числе взрывчатки, задерживались до августа. Некоторые из обещанных Советскому Союзу зенитных и противотанковых орудий не отправлялись до марта. Стимсон заявил Рузвельту, что было бы неблагоразумно ожидать, что страна с «абсолютной точностью» выполнит все свои обязательства в то время, как она сама находится в состоянии войны. Рузвельт согласился с рекомендациями Стимсона в том, что касалось минимальных сроков поставок, однако настоял на том, чтобы продолжать придерживаться даты 1 апреля как дня, когда удастся выйти на стабильные поставки в соответствии с планами, предусмотренными Московским протоколом. Возможно, президента задевало то, что англичане лучше справлялись со сроками поставок. 24 декабря Гарриман сообщил, что «Англия на 100 процентов придерживается графика», в то время как Соединенные Штаты отстают от него на 75 процентов²⁴.

Еще одна сложность была связана с трудностью составления окончательного варианта спецификаций, так как представители советской стороны в момент подписания протокола не полностью представляли себе свои нужды. Поэтому помимо того, что иногда в процессе поставок открывалось, что русские желали получить совсем не то, что им отправлялось, ими было сделано несколько дополнений к спискам, прилагавшимся к протоколу. В начале 1942 г. Россия запросила тракторы, транспортные самолеты, радиолокационные станции, радиостанции, резиновые плоты, пироксилиновый бездымный порох, а также пистолеты-пулеметы «Стен». Советские представители требовали от американцев приложить чрезвычайные усилия для того, чтобы выполнить их заказы; кроме того, они были склонны обвинять во всех неудачах американское военное министерство. Но, даже несмотря на это, танки, тракторы и самолеты были им поставлены почти в тех количествах, которые Стимсон наметил до 30 июня 1942 г. Из затребованных 1800 самолетов было поставлено 1311, однако не все они дошли до Советского Союза: часть из них осталась на складах в Англии в ожидании морских конвоев; другая пошла на дно вместе с судами, на которых перевозилась. Что касается танков, из запрошенных 4500 в Россию было отправлено 2010. Из запрошенных 90 тыс. грузовых автомобилей – 36 881. Грузы находились на «британских и американских центрах поставок», как и было предусмотрено протоколом. Товары, поставляемые по ленд-лизу, становились собственностью советской стороны, как только готовая продукция была включена в соответствующие квоты²⁵.

Для соблюдения графиков, указанных в Первом протоколе, армии пришлось в марте реквизировать у американских танкистов все легкие танки с бензиновыми двигателями, а британскую квоту на апрель отменить совсем. Все произведенные в Соединенных Штатах в январе 1942 г. полевые телефоны, а также 90 процентов продукции последующих двух месяцев были отправлены в Россию. Соединенные Штаты экспортировали туда же все 2421 надувных плота, как того потребовали советские представители, 81 287 из 98 220 пистолетов-пулеметов, 400 из 624 разведывательных автомобилей, а также другие позиции по особому списку. При поддержке Объединенного комитета начальников штабов Маршалл отказался поставлять в Советский Союз транспортные самолеты, и это была единственная позиция по особому списку, по которой поступил отказ. Эти самолеты были настолько важной позицией, что даже давление Белого дома не смогло поколебать сопротивление военных. Советская военная миссия в Вашингтоне обратилась к американской стороне с еще одним особым запросом: они потребовали обеспечить советским военным агентам допуск на американские военные предприятия, чтобы не допустить поставок бракованной продукции. По распоряжению Стимсона в феврале 1942 г. эта просьба была удовлетворена, правда в «очень ограниченном объеме». Кроме того, американское военное министерство ужесточило процедуры контроля при производстве и транспортировке, благодаря чему советские жалобы на качество и комплектность поставляемой продукции резко пошли на убыль. Некоторые другие изменения в американском производственном процессе при переходе производства на военные рельсы помогли решить проблемы с запасными частями, квотами на оружие и боеприпасы и техническим браком. Конечно, ни одна из этих раздражающих проблем так и не была решена полностью, к тому же появились и другие сложности, но более высокая ступень советско-американского сотрудничества помогла сгладить трудности. Относительная гладкость, характерная для производственных отношений между Англией и Америкой, так и не была достигнута в отношениях с Советским Союзом. Разумеется, советская сторона не возражала, когда открывала для себя, что использование джипов более практично, чем мотоциклов с коляской, которые она первоначально заказывала, или когда армейцы вместо стандартных пистолетов-пулеметов «Томпсон» 45-го калибра (11,43 мм) присылали им «Стен»²⁶.

В сложном процессе работы по контрактам в рамках советских поставок кипела гигантская деятельность. По данным русского отдела программы ленд-лиза, кредит на первый миллиард долларов был исчерпан к концу января 1942 г. В феврале 1942 г. Рузвельт в телеграмме, адресованной Сталину, высказал предложение «передать в распоряжение вашего правительства второй миллиард на тех же условиях, что и первый». В своем ответе от 18 февраля Сталин подтвердил, что решение Рузвельта «принято с искренней благодарностью». В то же время Сталин не мог не воспользоваться возможностью пожаловаться на немногочисленность поставок и не высказать просьбу более активно использовать маршрут через Мурманск. Упрекая президента за скудность поставок, Сталин задел больной нерв²⁷.

После вступления Америки в войну судам под ее флагом пришлось курсировать во всех частях земного шара. Потери гражданского морского флота союзников росли, и его руководство болезненно реагировало на любые попытки планирования на длительный период. Например, 12 января 1942 г. представители Комитета начальников штабов обратились в Белый дом со следующей проблемой. Для того чтобы обеспечить два конвоя судов, «Магнет-Индиго» (Северная Ирландия – Исландия) и «Поппи» (Новая Каледония), им придется либо сократить поставки по ленд-лизу танков, автомобилей и самолетов на Ближний Восток, либо урезать программу военной помощи Советскому Союзу. Военные рекомендовали урезать русскую программу. Как сформулировал проблему Маршалл, речь шла о сокращении на 30 процентов, то есть на семь судов. Рузвельт заметил в ответ, что он предпочел бы продолжить выполнять программу, и «если существовала хоть малейшая возможность, то следовало ее изыскать и помочь русским». Продолжая дискуссию, Рузвельт повернулся к Гопкинсу и спросил, сможет ли тот «добыть достаточное количество судов», чтобы продолжить поставки в Россию и в то же время не снижать интенсивность отправки армейских конвоев. Гопкинс посчитал, что сможет, если поставить в известность о потребном количестве судов главу гражданского флота адмирала Лэнда. После довольно продолжительного спора Рузвельт утвердил планы Маршалла и заметил: «Мы заставим Гопкинса найти суда». Однако результаты оказались малоутешительными. Гопкинс действовал не слишком успешно.

Поставки в Советский Союз снизились до 17 марта, когда Рузвельт отдал распоряжение действовать Стеттиниусу, Нельсону и Лэнду. Президент потребовал от адмирала Лэнда «сделать поставки в Россию главным приоритетом». Кроме того, он безапелляционно потребовал от Нельсона, чтобы тот превратил обещания в стабильные поставки, согласно протоколу, «независимо от того, повлияет ли это на любые другие военные программы». Было очень сложно натянуть короткое одеяло имевшихся возможностей по транспортировке так, чтобы его «хватило на всю постель»²⁸.

Гопкинс не сумел мобилизовать 50 судов, которые, по оценкам руководства программой поставок по ленд-лизу, требовались для того, чтобы выполнить все поставки за 1941 г., запланированные на январь 1942 г. Даже президентская директива от 28 декабря не могла ничего поделать с неэффективным управлением морским транспортом или с тем, что суда оказались бесполезными в районах боевых действий, так как они не были размагничены и не имели зенитного вооружения. Поэтому в январе 1942 г. в Мурманск отправились всего 20 судов и еще 4 – во Владивосток. Рузвельт был разочарован и раскритиковал действия Лэнда, но в феврале в советские порты отправилось на 5 судов меньше, чем в январе. В марте грузами для Советского Союза были загружены 43 судна, однако в связи с прошлыми срывами, а также потерей 14 судов за три месяца отставание от графика было таким же значительным, как и прежде. 17 марта последовала жесткая директива Рузвельта руководству гражданского морского флота, а также прямое распоряжение Гопкинса Гарриману и Феймонвиллу о том, что «Русский протокол должен получить приоритет по сравнению со всеми другими направлениями военной программы». В апреле к берегам России отправились 79 судов, 19 из которых нашли свой конец на дне моря. Рузвельт предложил с марта по ноябрь регулярно посылать в Россию по 50 судов, а в зимние месяцы сократить это количество вдвое. По оценкам администрации гражданского морского флота, в таком случае на каждый маршрут потребовалось бы по 260 судов. Тем не менее ее представители сделали все для того, чтобы работать по планам, которые совпадали бы с целями президента. Поскольку в мае и июне, вместе взятых, к берегам России было отправлено только 64 транспортных судна, программа все еще находилась далеко до выполнения²⁹.

Еще одной из множества сложных проблем, стоявших перед русским ленд-лизом, были игры с портом отправки. Будут ли материалы для отправки по ленд-лизу в Россию накапливаться в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии или Балтиморе? Из-за отсутствия централизованного органа по контролю за поставками в Советский Союз это часто было непонятно. Для решения этой проблемы в отделе коммерческих поставок управления генерал-квартирмейстера еженедельно проводились совещания с участием представителей торгового флота, отдела военных поставок армии, комитета по ленд-лизу и советских официальных представителей. «Русским» портом стала Филадельфия. А перемены к лучшему с транспортом стали заметны в апреле, когда начали значительно расти объемы поставок³⁰.

Поздним вечером в пятницу 29 мая в Вашингтон прибыл Молотов, из соображений безопасности скрывавший свое имя под псевдонимом «господин Браун». Он приехал после нескольких встреч в Лондоне с Черчиллем, откуда вылетел обычным рейсом в Вашингтон через Исландию и Лабрадор [18] . Наверное, Молотов единственный раз испытал волнение только тогда, когда его самолет коснулся колесами земли. В телеграмме от Черчилля говорилось, что Молотова, похоже, больше всего волновал вопрос второго фронта. Британский руководитель обсудил с ним план «Болеро» (наращивание сил Соединенных Штатов на территории Англии для броска через пролив Ла-Манш), «Следжхаммер» (план ограниченного наступления через пролив в 1942 г.) и «Раундап» (план полномасштабного англо-американского наступления через Ла-Манш в 1943 г.)³¹.

18

Полет Молотова и сопровождавших лиц в мае-июне 1942 г. проходил на тяжелом четырехмоторном бомбардировщике ТБ-7 (Пе-8). На высоте 10 тыс. м самолет пролетел над оккупированной территорией и Балтийским морем, где подвергся атаке немецкого ночного истребителя. При вылете из Исландии Пе-8 едва не плюхнулся в море из-за недостаточной длины взлетной полосы. Обратно советская делегация на Пе-8 вернулась тем же путем: сработал «фактор наглости» – немцы такого просто не ожидали, хотя, уже зная о переговорах Молотова в Англии и США, сделали все возможное, чтобы перехватить самолет советского наркома иностранных дел.