Ленин - красный диктатор
Шрифт:
Растерянность советских руководителей оказалась так велика, что, например, Троцкого, который в это время болел, проинформировали о случившемся с Лениным лишь на третий день. Правда, сам Троцкий объяснял этот факт не растерянностью, а интригами его здоровых коллег.
Над неподвижно лежавшим Лениным началась ссора его последователей. Возник триумвират из Сталина, Зиновьева и Каменева для противодействия Троцкому. Однако, все эти комбинации оказались преждевременными. Через некоторое время здоровье Ленина стало восстанавливаться. Врач Гетье следующим образом объяснял его состояние Троцкому: скорее всего «увеличится утомляемость, не будет прежней чистоты работы, но виртуоз останется
Это предсказание стало сбываться. Однако внутреннее беспокойство долго не покидало Ленина. Как вспоминал позднее Троцкий, Ленин говорил ему: «Понимаете, ведь ни говорить, ни писать не мог, пришлось учиться заново».
2
Осенью 1922 года Ленин снова вернулся к политическим делам. Но это уже был не прежний Ленин. Троцкий писал:
В промежутке между первым и вторым ударом Ленин мог работать только в половину своей прежней силы. Мелкие, но грозные толчки со стороны кровеносной системы происходили все время. На одном из заседаний Политбюро, встав, чтобы передать кому-то записочку, — Ленин всегда обменивался такими записочками для ускорения работы — он чуть-чуть качнулся. Я заметил это только потому, что Ленин сейчас же изменился в лице. Это было одно из многих предупреждений со стороны жизненных центров.
В другом месте своих воспоминаний Троцкий говорит:
К концу заседаний Политбюро Ленин производил впечатление безнадежно уставшего человека. Все мышцы лица опускались, блеск глаз потухал, увядал даже могучий лоб, тяжело свисали вниз плечи, — выражение лица и всей фигуры резюмировалось одним словом усталость. В такие жуткие минуты Ленин казался мне обреченным. Но, проведя одну хорошую ночь, он снова обретал силу своей мысли. Статьи, написанные им в промежутке между двумя ударами, стоят на уровне его лучших работ. Влага в источнике была та же, но ее становилось все меньше и меньше.
Осенью 1922 года Ленин дважды появлялся перед многочисленной политической аудиторией: в октябре на очередной сессии ВЦИК и в ноябре на IV Конгрессе коммунистического интернационала. Его речи были одушевлены теми же идеями, которые он высказывал до болезни. Но прежняя энергия и напор покинули его. Ленин сам признавал это. На IV Конгрессе коммунистического интернационала он сказал: «Вы поймете, что после моей долгой болезни я не в состоянии сделать большого доклада. Я могу дать лишь введение к важнейшим вопросам».
Свою речь на IV Конгрессе коммунистического интернационала Ленин почти полностью посвятил внутренним проблемам, связанным с Новой экономической политикой. Он сказал, что для него это теперь самый важный вопрос.
С чувством удовлетворения он указал на результаты Новой экономической политики за полтора года. «Мы уже достигли того, что наше крестьянство довольно, что промышленность оживает и что торговля оживает». Но в то же время он отметил, что еще не все партийные руководители прониклись духом Новой экономической политики.
Несомненно, что мы сделали и еще сделаем огромное количество глупостей.
В заключение Ленин сказал:
Важнейшей задачей для нас является сейчас: учиться и учиться… Спорят о том, относится ли это к пролетарской или буржуазной культуре? Я оставляю этот вопрос открытым. Во всяком случае, несомненно: нам необходимо прежде всего учиться читать, писать и понимать прочитанное.
3
Ленин чувствовал, что не может больше полагаться на свое здоровье и рассчитывать на продолжительную политическую карьеру. Партийные руководители, стоявшие рядом с ним, ощущали то же самое. Осенью 1922 года, не посвящая никого в свои замыслы, он стал обдумывать вопрос, кому завещать политическое наследство. В тайне от Ленина другие политические лидеры также думали о возможном наследнике. Выбор мог пасть лишь на одного из двух соратников Ленина — на Троцкого или Сталина.
Троцкий был выдающимся революционным деятелем. Ораторский талант принес ему широкую известность в партии и вне ее. Очевидный триумф Троцкого во время революции и в годы гражданской войны, казалось, качнул стрелки весов в его сторону. Но дальнейший ход событий показал, что в решающий момент Троцкий не в состоянии ни удержать власть, ни пойти на личный риск.
Сталин не был так заметен, как Троцкий. В то время он не был широко известен. Но члены партии знали его хорошо. Более того, он имел репутацию старого партийного руководителя, вынесшего на своих плечах значительную часть нелегкой подпольной работы в мрачные годы царизма. Троцкий сравнительно недавно стал большевиком, присоединившись к партии только в 1917 году. Сталин же после того, как на Х съезде партии его выбрали генеральным секретарем, держал в своих руках все нити управления.
Пост секретаря в большевистской партии всегда был очень важным. Можно напомнить о том влиянии, которое имел в наиболее напряженные годы революции Свердлов, будучи секретарем Центрального комитета. Теперь, после того как заболел Ленин, роль генерального секретаря партии, естественно, приобрела еще большее значение. Однако в те дни Сталина еще не считали в партии лидером, способным играть роль единоличного диктатора. Поэтому ему пришлось искать союзников среди других партийных руководителей — так сложилась «тройка»: Сталин, Зиновьев и Каменев.
Но Ленин был еще жив. Не поставив его в известность, не считаясь с его волей, никто не мог еще решиться открыто делить наследство. Каковы же были планы самого Ленина? Он находился в трагическом положении. Очевидно, никого из руководителей, находившихся в его окружении, он не считал способным принять государственные дела.
В воспоминаниях Троцкого, которые, конечно, не являются беспристрастным историческим документом, сложившаяся ситуация описывается так, что создается впечатление, будто Ленин чувствовал доверие только к нему. Эта версия едва ли может рассматриваться всерьез. Как бы Троцкий ни пытался объяснить причины, по которым Ленин не назначал его председательствовать на заседаниях Совета народных комиссаров, факт остается фактом: председательствовать Ленин попеременно поручал Рыкову, Цюрупе и Каменеву.
Более того, кресло председателя в Совете народных комиссаров еще не означало лидерства в партии. Отсутствие у Ленина веры в своих ближайших коллег ясно выражено в его «завещании», которое он написал 25 декабря 1922 года, не ставя в известность своих соратников. Он поручает действовать Центральному комитету, когда его не будет в живых.
В своем завещании Ленин отметил, что партия сможет оставаться у власти только при двух условиях: во-первых, при сохранении союза пролетариата с крестьянством, и, во-вторых, при обеспечении абсолютного единства в партии. Ленина беспокоило, что единство может быть подорвано борьбой за власть между Сталиным и Троцким. В этой связи он написал краткие характеристики на руководящих членов Центрального комитета — Сталина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Пятакова. Эти характеристики отчетливо показали, что Ленин не считал никого из своих коллег способным единолично руководить партией и страной.