Ленин в жизни

Гусляров Евгений Николаевич

Н. Валентинов.Чернышевский и Ленин // Новый журнал. Нью-Йорк, 1951. ХХVI. С. 201202.

(Далее цит.: Н. Валентинов [8])

Когда Владимир Ильич однажды увидел, что я пересматриваю только что появившийся сборник его статей 1903 года, его лицо осветилось хитрой улыбкой и он, хихикая, сказал: «Очень интересно читать, какие мы были дураки».

К. Б. Радек. Портреты и памфлеты. Кн. 1. М., 1933. С. 27.

(Далее цит.: К. Б. Радек [1])

Ленин говорил:

— Пустяки! Любой рабочий любым министерством овладеет в несколько дней; никакого особого уменья тут не требуется, а техники работы и знать не нужно, так как это дело чиновников, которых мы заставим работать так же, как они теперь заставляют работать рабочих-специалистов.

А. В. Шотман.Ленин в

подполье // Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 4. С. 253

В кармане он носил маленький альбом с приклеенными портретами любимых героев, где на первой страничке красовался портрет Чернышевского.

Р. Пейн.С. 77

Он никогда Чернышевского не забывал. Например, всегда держал в своем альбоме фотографические карточки Чернышевского. В ссылке в селе Шушенском в Сибири (1897—1900 г.) у Ленина их было две. И рядом с ними — фотография Мышкина, пытавшегося под видом жандармского офицера увезти Чернышевского из Вилюйска…

Н. Валентинов [7].С. 134135

Он даже решил по примеру Paxметова научиться курить. Это ему понравилось. Он не слишком серьезно отнесся к предупреждению матери о том, что курение вредно для здоровья. Подобно Рахметову он мог бы ей ответить: «Без сигары не могу думать». Но зато следующий ее довод возымел свое действие. Мария Александровна заметила ему, что пока он сам не зарабатывает деньги, то вряд ли имеет право за ее счет позволять себе такую роскошь, как курение. Аргумент был неоспорим. Владимир бросил курить и больше никогда не имел этой привычки.

Р. Пейн.С. 77

Володя начал покуривать. Мать, опасаясь за его здоровье, бывшее в детстве и юношестве не из крепких, стала убеждать его бросить курение. Исчерпав доводы относительно вреда для здоровья, обычно на молодежь мало действующие, она указала ему, что и лишних трат — хотя бы копеечных (мы жили в то время все на пенсию матери) — он себе, не имея своего заработка, позволять бы, собственно, не должен. Этот довод оказался решающим, и Володя тут же — и навсегда — бросил курить. Мать с удовлетворением рассказала мне об этом случае, добавляя, что, конечно, довод о расходах она привела в качестве последней зацепки.

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 29

Вселяясь в Вл. Ульянова, Чернышевский ему внушал самомнение на службе у революции, взгляд на себя как на персону выше других стоящую, имеющую право и обязанность учить, как надлежит людям «думать и жить». Из сочинений Чернышевского Вл. Ульянов себе усвоил, что настоящий революционер, идя к цели, добиваясь победы, должен — быть беспощадным, не бояться пролития крови, не жалеть людей, не жалеть жертв. Он же ему поведал, что так называемые «чистоплотные люди», с пугливым нравственным чувством, с моральными нормами, озирающиеся на принципы морали, «боящиеся покрыться грязью и пылью», участниками настоящей революции быть не могут. «Это занятие благотворное, но не совсем опрятное». Все это усваивал Вл. Ульянов и тем самым превращался уже в Ленина, ибо именно эти последовательно проводимые принципы и составляют основу Ленина, вернее сказать, составляли его основу до 1920 г., когда и характер, и взгляды Ленина стали сильно ломаться. Из слов Ленина Воровскому видно, что Маркса и марксизм он в Кокушкине еще не знал. Марксизм был посевом на почве уже вспаханной и перепаханной Чернышевским.

Н. Валентинов [7].С. 135

«Что делать?» Ленина как бы продолжение «Что делать?» (книга Ленина напечатана в Штутгарте в типографии члена Рейхстага, социал-демократа Диц. В молодости он жил в Петербурге и, работая в типографии «Современника», участвовал в наборе «Что делать?» Чернышевского. «Типографская смычка» двух «Что делать»!) Чернышевского. С внешней стороны между ними ничего общего. У одного — серо-романизированный трактат, у другого — страстный призыв, революционное поучение. А суть у них одна и та же. Одна и та же работа. Книга Ленина вся скрытой субстанцией насыщена мотивами Чернышевского. Ленин переносит из 60-х годов XIX столетия в обстановку начала XX столетия тезис Чернышевского о «двигателе двигателей», о миссии новых людей, не дающих жизни заглохнуть, умеющих взяться за революционное дело, упорно добивающихся, чтобы их слово «исполнялось всеми». Героев Чернышевского — Рахметова, Кирсанова, Лопухова, Веру Павловну — Ленин облекает в костюм «профессиональных революционеров», единственным занятием которых является «делать революцию». Для этого они должны быть воспитаны в духе наиболее разрушительных идей ортодоксального марксизма. Они должны не с вялостью маленького «кустаря», а со страстью вести «всенародное обличение», чего всегда и жаждала душа Чернышевского и всей редакции «Современника». «Новые люди», революционеры — по мысли Ленина, идущего за Чернышевским, должны быть вездесущими. Им надлежит идти «во все классы общества в качестве теоретиков, пропагандистов, агитаторов, организаторов». В нужную минуту они должны «продиктовать» (заметьте — «продиктовать»!) «программу действия волнующимся студентам,

недовольным земцам, возмущенным сектантам, обиженным учителям и прочим и прочим». Они должны быть готовы на все, в том числе «на назначение и проведение всенародного вооруженного восстания». Ленин вполне согласен с Чернышевским, что «без Рахметовых» шага ступить нельзя. «Без десятка талантливых, а таланты не рождаются сотнями, профессионально подготовленных вождей невозможна в современном обществе стойкая борьба. Разве вы не знаете, какие чудеса способна совершить в революционном деле энергия не только кружка, но даже отдельной личности?» Вера Ленина во всесилье энергично действующего кружка, организации профессиональных революционеров, такова, что он убежденно восклицает: «дайте нам организацию революционеров и мы перевернем Россию». Это — героическая концепция истории. В гармонии с нею решается и вопрос об отношениях революционной партии к рабочему классу.

Н. Валентинов [8].С. 208209

Самоуверенность и самолюбие у Владимира громадны и недаром его отец, боясь, что эти черты примут нестерпимый характер, избегал его «захваливать». Тут еще раз обнаруживается коренное различие между братьями. Оба приняли формулу Чернышевского о «цвете лучших людей» и их миссии, но для Александра это — этическая проблема. Быть в отряде «лучших из людей» его побуждало совсем не самолюбие, не желание быть на виду, быть во главе, а — совесть, долг перед народом, перед страною. Совершенно с иными предпосылками формула о «цвете лучших людей» принимается Вл. Ульяновым. У него — гора самолюбия и ни малейшего желания вступать в область этических вопросов. «Что делать?» его учит, что «человеком управляет только расчет — выгода» и «то, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлением каждого к своей пользе». В. Ульянова гипнотизирует картина «вольного труда и довольства», выгоды и пользы, которую видит Чернышевский в будущем обществе. Его душевное состояние, вероятно, можно уподобить тому, какое было у французов, поплывших в Америку отыскивать «Икарию». В борьбе за эту Икарию, не в Америке, а в своей стране, В. Ульянов хочет быть не маленьким двигателем, а очень большим. У него претензия на роль командира, начальника.

Н. Валентинов [7].С. 186189

«Ими расцветает жизнь всех, без них заглохла бы, прокисла. Мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохлись бы. Они как теин в чаю, букет в благородном вине, от них ее (жизнь) аромат, это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земной». «Родился этот тип и быстро распложается. Через несколько лет, очень много лет, к ним будут взывать: спасите нас и что они будут говорить — будет исполняться всеми».

Это не собрано на какой-то одной странице, а, прячась от цензуры, раскинуто среди 450 страниц романа. Только тщательно собирая как бы вскользь брошенные замечания, можно понять, куда клонит и что проповедует Чернышевский.

Н. Валентинов [8].С. 207

Глубокую борозду провело «Что делать?» в душе Александра Ульянова и еще более глубокую у его брата. Впечатление, произведенное на 17-летнего Ленина этой книгой при чтении ее в июле 1887 г. в Кокушкине, можно назвать потрясающим. По его образному выражению, она его «перепахала», уничтожив в нем прежнее, то равнодушное, то презрительное отношение к общественным вопросам. Ленин испытывал судороги отвращения, слыша о мистике и религии — «одной из самых гнусных вещей, которые только есть на земле». Тревожа его прах, скажем, что с помощью «Что делать?» он вошел в своего рода мистическое общение с душой, мыслями и чувствами своего брата, удавленного на виселице в Шлиссельбургской крепости. В 1891 г. в Самаре Ленин, вспоминая казнь брата, говорил Лалаянцу: «для меня, как и для всей семьи участие брата в деле 1-го марта было полнейшей неожиданностью». Эта тайна брата, им непонимаемого, часто встречаемого насмешкой, была теперь открыта и понята. От происшедшей через книгу связи живого с мертвым, впечатление, созданное «Что делать?», должно было быть у Ленина каким-то особенным, сильнее и острее, чем у других читателей. (В сущности, он был единственным настоящим читателем этой книги. — Е. Г.) С тех пор роман Чернышевского, — а он читал в тех самых номерах «Современника», которые держал в своих руках Саша, — сделался для Ленина священной книгой. И никакой хулы на Чернышевского, как потом и на Маркса и Энгельса, он не мог выносить спокойно.

Н. Валентинов [7].С. 187188

У меня осталась в памяти пара случаев, по поводу которых он говорил: «Я думал: хватило бы у меня мужества на это? Пожалуй, нет».

А. И. Ульянова-Елизарова [1].С. 25

Какие бы разумные реформы, полезные для народа, ни предлагали народники и либералы — Вл. Ульянов все отвергает. Это либеральное отношение, тогда как нужна революция, работа топором. В 1891 году Ульянов восставал даже против кормления голодающих крестьян. Он видел в этом либеральную слащавую сантиментальность, скрывающую низменное желание, подкармливая голодного мужика, отвести его от революции.