Ленинград-34
Шрифт:
Ни постановки задач, ни отчёта о работе, ничего...
Хотя, если бы у всех сотрудников были такие агенты, как этот Чаганов. Мало того, что безоружный бросился на вооруженного, так еще и отправил нападавшего в нокаут с переломом челюсти и, как позже выяснилось, ключицы. Теперь Леонид Николаев ни говорить, ни писать не может. Так же как и Чаганов с Борисовым по разным, впрочем, причинам. Первый все еще без сознания, второй- в морге, а мы- в тупике.
Правда выяснилось это после того, как две наши самые перспективные версии закончились пшиком. Первую- отрабатывали следователи НКВД и возникла она от того, что в записной книжке Николаева обнаружился телефон немецкого консула,
Вторая версия была более прозаичной: ревность. Дело в том, что Мильда Драуле год назад работала в архиве, который располагался в том же "малом" коридоре, что и кабинеты Чудова и Кирова. После покушения сразу поползли слухи, что Драуле была любовницей Кирова, а Николаев, в порыве ревности и тд. Вся следственная группа единодушно решила поручить расследовать эту версию мне: у тебя опыт большой в таких делах, а мы сами не местные, мол, погорельцы. Ну, понятно, кому охота связываться с членом политбюро...
Напрямую к Кирову и его подчиненным с вопросами я, понятное дело, не полез, а пошел в архив и нашел приказ заведующего особым сектором обкома (секретаря Кирова) Николая Свешникова от 1933 года о переводе работниц архива Драуле М.П. и Левиной Д.И. в управление тяжелой промышленности и Выборгский райком соответственно, по их просьбе (ну да, конечно, по собственной). Ну а дальше все было делом техники: лучшая подруга Дворы Левиной Катя с радостью приняла приглашение от молодого импозантного (не уверен, что это значит, но звучит красиво) совработника из Москвы пойти в кинотеатр Арс на "Веселых ребят". Затем вино и шоколад на конспиративной квартире (дело-то конспиративное!), бутербродики с колбаской для восстановления затраченных сил и наживка: "А ты слыхала, что сейчас творится в Смольном?".
Если эмоциональный почти часовой рассказ Кати изложить сухим концелярским языком, то Драуле и Левина, каждая будучи замужем, устроили "охоту" за товарищем Свешниковым, одаривая его всяческими знаками внимания, причем их соперничество в этом, однажды привело к натуральному рукоприкладству. После этого к указанным работницам были применены административные меры. Свешников, будучи опрошенным без записи, подтвердил слова Кати. Таким образом, и эта версия отпала.
Сейчас на повестку дня выдвигаются еще две версии: псих- одиночка или группа заговорщиков (троцкисты и зиновьевцы). Меня назначают на "психа", следователей НКВД- на "заговор". Задачи им ставит, почему-то, Ежов: "Провести аресты всех бывших оппозиционеров, для начало из органзаций, где когда-либо работал Николаев...". Да это работы на год! За то у меня работы почти нет: провести психиатрическую экспертизу Николаева пока невозможно. Попробую сегодня провести экспертизу дневника.
Осталось два дня до срока, установленного Сталиным, боюсь что выпрут нас всех, куда Макар телят не гонял, по итогам нашей работы. Ждем чуда...".
В тишине раздался звонок телефона. Па-ба-ба-па, па-ба-ба-па.
– Ежов слушает.- Схватил трубку первым наш неформальный лидер.
– Чаганов открыл глаза.
Ленинград, ул. Старорусская 3,
больница им. Свердлова,
8 декабря 1934 г. 18:30
"Высокий, высокий белоснежный потолок. Витиеватые узоры на карнизах, розетки в углах потолка. Странно, если смотреть только правым глазом, то все прямые линии потолка становятся волнистыми, а если только левым, то эти линии- прямые. Где я? Какое-то бесплотное волнистое существо в белом халате и колпачке заслоняет свет и напряженно вглядывается мне в лицо".
– Больной, как вы себя чувствуете?
"Хм, более своевременного вопроса в данный момент трудно даже вообразить. Как болит голова! Тесным раскалённым обручем эта боль сжимает мой череп, жжет огнём мозг. Как объяснить это словами. Кто я? Где я? Впрочем, с последним более или менее ясно- мы в больнице. Ангел, это несомненно он, ждет ответа".
– Бо-о-льно.- Едва слышный хрип раздается в тишине больничной палаты.
"Взрыв головной боли, отвратительный вкус резины во рту напополам с тошнотворным запахом горохового супа вызывает болезненный спазм желудка. В сознание меня вернуло громкое восклицания мужчины рядом с моей кроватью".
– Ну что тут у вас случилось, нам сообщили, что Чаганов пришел в себя, а он...- грубый властный бас создавал небольшое эхо (вот это аккустика в помещении!).
"Что ж и этот вопрос разрешился, для всех я- все еще Чаганов, то есть не ругался в беспамятстве по-английски".
– Умоляю вас, говорите потише,- вступил баритон.- Разрешите представиться, я- доктор Дембо, ассистент профессора Ланга, и это я звонил по оставленному вами номеру телефона. Мой пациент на самом деле приходил в себя около получаса назад после восьми дней без сознания, что является очень хорошим знаком, потому что свидетельствует об обратимом характере, либо отсутствии серьёзных повреждений мозга. Другим обнадеживающим знаком является сохранившаяся способность больного слышать, понимать речь и говорить.
"После восьми дней... И что я до сих пор делаю в теле Чаганова? Перезагрузка должна была произойти на седьмой день. А вообще, что произошло со мной? Упал с трамвая? Нет вроде бы, помнится, бригадир в Смольном собирался вести нас с Васькой на "аварийный" участок. Это последнее отчетливое воспоминание. Оля рассказывала, что наш мозг устроен так, что на запись информации в нейроны уходит примерно двадцать минут и если в течении этого времени вмешаться в работу мозга (особые химические вещества, сильная травма, алкоголь в больших дозах, наконец), то данные будут потеряны. А тут судя по всему еще и "таймер" не сработал и не перезагрузил сознание, но ничего, у меня всегда есть возможность ручной перезагрузки (десять точек на голове на которые надо нажать одновременно). Кстати, было ещё несколько "закладок" в коде "иновременцев", самой ценной из которых для меня сейчас является- регулирование уровня боли. Быстрее бы они все рассосались, что ли... бо-о-ольно".
– А когда можно будет его допросить?- На сцену вышел новый голос, тембр которого я затруднился определить (может быть просто пискля).
"О, да сколько же их тут собралось?".
– Извините меня, пожалуйста, товарищ... э-э-э,- доктор Дембо задохнулся от возмущения- не понимаю ваших знаков различия...
– Я- начальник главного управления государственной безопасности Агранов.- Голос "пискли" явно контрастировал с должностью его владельца.
– Несмотря ни на что,- у баритона появились металлические нотки- я вынужден вам пока отказать.- Моему пациенту нужен полный покой, это- залог его выздоровления. Завтра в десять утра намечен консилиум и по его итогам мы ответим на все интересующие вас вопросы. А сейчас прошу вас покинуть палату.