Ленинград' 84

Коруд Ал

— Армия, ВДВ?

— Погранец.

— Понятно. У вас главное — эффективность. Но на улице так никогда не действуй. Опасно. Зацепишь кого и привет, тюрьма — дом родной!

Бросаю взгляд на тренера. Я, похоже, ошибся, он будет стоять на другой стороне или уже там.

— Ты не из милиции случаем будешь, друг?

— Уголовный розыск.

— Ясно.

Вот почему Андрюха потом в ментуру пойдет. Я же с ним тогда в зал не ходил, а его именно здесь перспективами зацепили. Ну какой из боксера педагог? Будете смеяться, но драться по-настоящему меня

как раз менты и учили. Когда вся эта заваруха девяностых начала стихать, выгодней стало под «ментовской крышей». ФСБ первыми тему прочухали и подмяли под себя самые жирные куски. Или защищали таким манером важнейшие отрасли от ворогов. Хрен их поймешь, где кончаются личные интересы и начинаются казенные.

И как раз опера из убойного, и ОМОНовцы учили меня бить грязно, по-хулигански. Давно известно, что черный пояс или звание чемпиона не спасут тебя в обычной уличной драке. Учеба у МВДшников проходила предельно жестко, но крайне эффективно. Видок у меня тогда был, как будто из застенков Гестапо вышел. Так и парни те не нынешние рохли. Они через огонь и Крым прошли. Противостояние бандитам, командировки в Чечню.

Внезапно вижу в углу одиноко лежащий отрезок водопроводной трубы.

— Длинная рука лучше короткой. Древняя китайская мудрость.

Руки помнят! Благо после летней страды они неплохо натренированы. А тут всего килограмма три. Кручу восьмерки, как посохом и совершаю несколько выпадов вперед. Все боксеры замерли и смотрят на меня во все глаза. Ешкин кот, китайские боевики сюда еще не дошли!

— Любопытненько, — роняет задумчиво Дмитрий.

Народ хлопает в ладоши. Видимо, без старшего здесь не принято выражать эмоции. Внезапно что-то на меня находит. Как сегодня утром.

«Второе дыхание открылось!»

Делаю несколько взмахов, как будто работаю гуаньдао. Это китайский вариант глефы, смесь копья и алебарды. Подобное оружие было у многих народов мира. Коуза у западных европейцев, совня у русских воинов, у японцев нагинато, правда, там совсем слабые палки и дурацкая, на мой взгляд, манера использования. Как раз техника владения глефой очень своеобразна. Это и не алебарда и не копье. Ею можно бить и колоть.

Размявшись хорошенько, наношу увесистый удар по мешку и нечаянно разбиваю его напрочь. Народ остановился в смятении. Я и сам малость охренел. Откуда у меня умение ударить с такой бешеной силой взялось? Нет, вращал посох, учился делать выпады, но тут нечто совсем иное. Удар был сделан во вращении, и тело задействовано для большей инерции. В итоге удар выходит необычайно мощным. В наступившей тишине из мешка на пол сыпется песок, из пробоины торчит кусок матраса.

Первым нарушил тишину Жэка.

— Ремонт мешка за тобой и положи, пожалуйста, трубу на место.

Я оборачиваюсь:

— Извини, не рассчитал.

— Бывает, — кивает тренер, но смотрит на меня очень внимательно. Еще бы, я по ходу в нашей банде самый опасный человек оказался. Таким ударом можно сломать даже покрытого броней бойца. Подходит озадаченный Андрюха. Доселе именно он был ударной силой нашей сплоченной команды.

— Ну, ты дал, Ванек! В армяге научили?

—

Типа того.

Затем снова появляется Жэка. Мешок уже сняли.

— Больше так не делай, Ваня. Но техника оригинальная, даже у каратистов ничего похожего не видел.

Я вздыхаю, придется врать.

— Это китайское. Учить не буду, уж извини. Не дорос.

— Понятно. Короче, приходи бесплатно. Но мешок отремонтируй!

Смотрю оперу вслед и внезапно холодею. Ни фига тут нет ничего китайского. Это именно боевой удар и взял он оттуда, откуда появился проклятый готический зал. Что-то нехорошее вошло в меня в тот момент, когда я убил чужака. Был ли я таковым в «Зеленом» мире'? Или являюсь им здесь?

Стало жутко до дрожи ног. Дьявольщина, что со мной происходит?

Глава 10

Розыск

Здание не впечатляло. Ленинградский университет, вообще, странный. Раскидан по острову и даже далее по городу. То ли дело МГУ! Высотка, что парит над Воробьевыми горами, впечатляет. Я приехал к зданию истфака пораньше, удобно устроившись на аллее, чтобы наблюдать за входом и не мозолить глаза. Деревья и кустарники уже начали стремительно краснеть и желтеть. Обитая последние годы на родном Севере, я отвык от подобного буйства красок. У нас там все проходит серее и незаметно. А в Питере еще собрано такое разнообразие кустарников и деревьев, что поражает глаз.

Чуть не отвлекся! В какой-то момент из дверей исторического повалил народ. Сразу заметна разница в возрасте девчонок и парней. Последние чаще всего выглядят старше и двигаются степенней. Одеты в целом консервативно. Строго у них с дресс-кодом? Синеглазки не видно. И не мог я её просмотреть. У меня такое внутренне ощущение, что скорее её учую, чем увижу. Откуда оно взялось, не ведаю. Есть и все!

— Девчата, а вы случаем не со второго курса?

Группа девушек с интересом оборачивается в мою сторону. Ну да, прикинут я модно. Джинсы, нейлоновый плащ, прическа. Да и рост со спортивной фигурой просматривается.

— Допустим.

— Я девушку одну ищу, — улыбаюсь во всю физиономию, потому, как мой вопрос может им не понравится.

— У нас много девушек, — тут же начинает кокетничать со мной кареглазая яркая шатенка. Хороша, в другое бы время обязательно склеил. — Как зовут?

— Имени не знаю. Она особа приметная, черные волосы и синие глаза.

— Дара, — кареглазка тут же скучнеет и отворачивается. Но выручает её менее выразительная подруга.

— Дары третий день в институте нет.

Я обескуражен, но настойчив:

— И часто такое с ней бывает?

— Да раз месяц. Вроде бабушка у нее болеет.

— Про бабушку она рассказывала.

Кареглазка обернулась и решила подпустить шпильку:

— Может, вам и другая девушка подойдет?

— Может, — говорю ей в тон, — мне так-то к Даре по делу.

— Ого! Это по какому?

— Она мне обещала с материалами помочь.

— Так ты тоже на историческом?

— Только в Герцена.

— Получается, мы коллеги! Будем знакомы, Мария.