Ленинград-43
Шрифт:
И уж тем более ни у кого не возникало вопросов при виде группы оживленно беседующих джентльменов. Персонал клуба давно усвоил, что излишнее любопытство и длинный язык как минимум будет стоить потери места — а работа была непыльная, и платили очень хорошо. Сознательная же утечка информации легко могла привести к тому, что виновный становился жертвой несчастного случая или просто бесследно исчезал — были уже прецеденты. Да и мало ли какие дела могли быть у этих, без всякого сомнения, достойных людей? Хотя разговор временами носил очень напряженный характер.
— Что происходит? — резко спросил человек в ковбойской
— Пока никто никого не обвиняет, иначе мы бы здесь не собрались, — ответил лощеный джентльмен, похожий на истинно английского аристократа, — но очень похоже, что кто-то, возможно один из нас, ведет свою игру, не согласованную с остальными. И этому кому-то очень мешает известный всем остров в Нью-Йорке. Хотя мы вроде как договорились и разделили доли в будущей прибыли.
— Ну, а я тут при чем? — спросил «ковбой». — И кстати, ваша доля в «Стандарт ойл» лишь ненамного меньше моей! И вам не кажется, что нас выводят на ложный след? Вы верите, что в ближайшие двадцать — тридцать лет атомный «котел» может встать на автомобили, самолеты, даже корабли — основные потребители нефти? Разве что на электростанции — но там в большинстве и сегодня сжигают не нефть, а уголь. Так что закрытие проекта точно не выгодно мне — настолько, чтобы ради этого затевать войну!
— Вношу ясность, как лицо, имеющее некоторое отношение к расследованию, — вмешался в разговор третий джентльмен, с военной выправкой. — Считаются доказанными три случая явных диверсий. Ровно половина — про остальные три инцидента даже умники не могут дать однозначный ответ, что и отчего пошло не так! Однако установлено, что явного взрыва или поджога там не было — из чего следуют выводы: или это действительно неудачный эксперимент и теория яйцеголовых в чем-то ошибочна, или же те, кто играют против нас, имеют свой проект, опережающий наш. И я бы дал девять шансов из десяти за первое — но один за второе всё же остается.
— Точно ли диверсии? — спросил четвертый, толстяк с сигарой, похожий на британского премьера. — Если даже сами ученые не могут знать, что происходит в «котле», какие реакции. Это не мог быть какой-то неучтенный эффект?
— Следы взрывчатых веществ и термита на обломках можно считать доказательством? — усмехнулся «военный». — Но в половине случаев их не обнаружено, а в лаборатории клянутся, что ошибка исключена. Также к диверсионным актам я бы отнес распространение слухов, идущих во вред. Причем четко отслеживается зависимость: сначала диверсии или «неудачи». Как только мы резко ужесточили полицейские меры, начались эти слухи в кулуарах и в газетах. Когда же вся информация была запрещена и распространение ее строжайше пресекалось… Тут я снимаю шляпу перед нашим противником, мгновенно отработавшим запасной вариант. Как можно запретить то, чего нет? В слухах про белый радийнет ни одного прямого указания на остров в Нью-Йорке, ни одного конкретного имени. Лишь намеки — и «ищите там, где больше всего засекречивают». А дальше, я подозреваю, лавина пошла уже сама.
— И не удалось узнать, кто был первым? — удивился толстяк. — Зная ваших мальчиков, вот уж не поверю!
— Удалось, —
— Ну, если это кузены,то беда невелика, — хищно усмехнулся «аристократ». — Как раз наш Фрэнки едет вместе с их Уинни и объяснит по дороге, как нехорошо они поступают. Хотя странно, как они могут знать о предмете больше нас? И они ведь тоже в некотором роде заинтересованы, раз передали нам всю информацию?
— А мы разве собираемся выполнить обещание прибыль поровну? — спросил «военный». — И что, если Уинни догадался или узнал? Что до информации — то британцы не раз уже поступали с нами ну совершенно не по-джентльменски. Они честно сообщали нам всё — за исключением малой части. Правда, после оказывалось, что это была ключевая часть, меняющая весь смысл. Если они знали что-то уже тогда, но не сказали нам? Или решили проверить — за наш счет?
— Фрэнки разберется, — сказал «аристократ». — Но если самое худшее? И против нас играют гунны? Ведь пропавший уран так и не нашли?
— По нашим сведениям, они отстают, хотя начали раньше нас, — ответил «военный», — и у них проблемы с тяжелой водой. Кроме того, они дробят силы на целых три команды.
— Вот вы сами и ответили! — вмешался толстяк. — Три команды. Независимые, а значит, идущая каждая своим путем. Что, если кто-то наткнулся именно на наш? Или они нашли что-то еще более эффективное — уж если наши ученыене могут разобраться, что там происходит, вы можете однозначно исключить эту возможность? Вдруг их Гейзенберг не блефовал, обещав своему фюреру «бомбу размером с ананас, но силой в тысячи тонн тротила»? И если они уже в шаге от появления такого в своих арсеналах? Нам тогда — сразу капитулировать, поскольку исход войны станет очевиден?
— Мы всё же не Англия и не Россия, — произнес «военный», — как они доставят бомбы?
— Да хоть в кармане, — бросил толстяк. — Или вы беретесь отследить всех таких «блондинов с акцентом»? Впрочем, они могут хоть ниггера подобрать — ведь проникнуть надо не на военную базу, а всего лишь в Нью-Йорк, Чикаго, Бостон или Филадельфию. А сколько будут стоить все эти «Нью-Джерси» или «Монтаны», если один снаряд даже их эсминца будет иметь мощность в тысячи тонн тротила? Думаю, тут и попадание не нужно. Черт побери, вы понимаете, что если это так, то мы все стоим на краю пропасти? И никогда еще над Америкой не нависала такая опасность!
— Я бы не считал это настолько серьезным, — сказал «ковбой». — Или вы с нашими умниками мало имели дело? Если он обещал «размером с ананас» и через год-два — значит, хорошо, если сделает размером с бочку и лет через пять. Тоже результат хороший, с прибылью, но…
— Предупредить гуннов, что даже единичный случай использования ими такого оружия будет приравнен к применению боевой химии, — сказал «аристократ». — И если таковой последует, залить Германию ипритом. Правда, тогда я и британцам не позавидую — до них люфтваффе вполне дотянется.