Ленинский броневик

Григорьев Николай Федорович

– Хотелось бы помочь вам, - предложил Домокуров.
– Лето у меня свободное, каникулярное, к тому же белые ночи, можно ведь и ночью искать...

Красногвардеец нахмурился. И без слов, но весьма решительным жестом показал, что не допустит вмешательства в свои дела.

Домокуров поспешил переменить разговор.

– Федор Антонович! Как считаете, какое примет решение совещание?.. Не сорвут поиски?

Губы красногвардейца скривились в желчной усмешке:

– Это, дорогой товарищ, не старая афишка на заборе. Ноготков не хватит, чтоб сорвать!.. Про других не ведаю,

скажу о себе. Искал броневик и буду искать. Пока темные воды совсем не затопят мои глаза. И когда ослепну, все равно меня не отымешь от этого дела, все равно буду искать! Каждый мальчишка пойдет ко мне поводырем.

* * *

Получили чай. Получили по сдобной булочке. Но к столам не подступиться, и Быков остановился посреди зала, прислонившись к чугунному столбику.

– Вот так, бывало, Владимир Ильич... на этом самом месте. Чаек попивает и с людьми разговаривает. Допьет кружку и опять к кубу. А у куба...
– и Быков заулыбался воспоминанию...
– А у куба, между прочим, стояла знаменитая женщина - с красногвардейцами пришла в Смольный. В кипятке у нее не было отказу - ни днем ни ночью. Она и делегатов Второго съезда Советов, который провозгласил Советскую власть - здесь, на первом этаже, - обслуживала кипяточком... Ну, так вот. Допьет, бывало, Владимир Ильич кружечку и опять к ней: "Екатерина Саввишна, пожалуйста, еще. Никогда не пивал такого ароматного чаю!" А Саввишна сложит руки на животе, вздохнет и горестно: "Да ведь без сахару чай-то, Владимир Ильич. И настоен невесть на чем..." А Владимир Ильич только рассмеется.

* * *

Быков все больше нравился Сергею. Он мысленно сбросил с Федора Антоновича очки - и увидел умное привлекательное лицо интеллигентного рабочего. Правильная красивая внешность, но искажена болезнью...

Не терпелось ему поговорить с Быковым. И случая не упустил. Когда вышли из столовой, Сергей усадил Быкова на скамейку в коридоре:

– Присядем, Федор Антонович, пока перерыв.
– И сразу же к нему с вопросами: - Скажите, это вы повели броневик с вокзала?

Быков отрицательно помотал головой:

– Товарищ Елин Георгий Васильевич - он от Петроградского комитета большевиков был - следил за порядком при встрече Владимира Ильича. Он и броневиками распоряжался, два их вывели из ремонтной мастерской, что была на Малой Дворянской, девятнадцать. Елин и говорит мне: "Садись, Быков, за руль". А я - в сторону. Объясняю ему: "Туман застит мне глаза, случается. От ранения в голову. И не осмелюсь я везти товарища Ленина!"

Домокуров стремился ускорить беседу:

– А кто повел?

Быков усмехнулся:

– Лестно ведь имечко свое оставить в истории революции... Несколько парней из шоферни стали набиваться в водители - да Елин круто навел порядок. А кого он посадил - не скажу: матросы стали отгонять от броневика лишних - я и попал в лишние... А спустя годы историки стали называть солдата шофера Огоньяна Мирона Сергеевича. Он и считался официально, что вез Владимира Ильича в броневике от Финляндского вокзала до дворца Кшесинской, в Петроградский комитет партии.

Держал Сергей Быкова на скамейке, а мимо уже люди двигались

в зал. Федор Антонович заволновался, но Домокуров сказал: "Перерыв еще не кончился. Я слежу по часам". Уверенный твердый голос его успокоил собеседника.

Домокуров, не мешкая, достал свой паспорт броневика. Быков, по его просьбе, развернул свой.

Стали сличать. У красногвардейца сведения оказались полнее. И неудивительно. "Двойка"-то постоянно была у него перед глазами!

– Приступочку не забудь, - сказал Быков.

– А это что такое, тоже примета?

Красногвардеец объяснил, что ижорцы позаботились об удобстве для водителя броневика. С земли до дверцы высоко, так они прикрепили приступку, а чтобы нога не соскальзывала - дело ведь жаркое, в бою человек!
– сделали у приступки бортики, и получилась она в форме совка. Тогда удобство, а сейчас это - важная примета.

Поставил Домокуров в паспорт приступку-совок. Заглянул к Быкову:

– А это что за пункт у вас, Федор Антонович? "Броневик внутри оклеен войлоком". Разве так бывает? А если загорится в бою, тогда что?

Быков развел руками:

– А голову о голые стены расшибить лучше?

Ах, какими наивными выглядят подчас люди, когда оборачиваешься к прошлому! Казалось бы, танкистский шлем - чего проще сшить? На шлеме кожаные колбаски, а начинка колбасок - войлок. Вот и не ушибают головы. Просто и удобно, а вот поди ж ты, и до шлема мысль человека дошла не сразу: была предшествующая ступень - войлок на стенках боевых машин...

"Войлок...
– мысленно взвесил Домокуров, - какая же это примета, если войлок наклеивался во всех броневиках?"

И оставил он в паспорте только надежные приметы.

ПАСПОРТ

бронеавтомобиля, с которого в 1917 году

у Финляндского вокзала

выступал Владимир Ильич Ленин

Примета № 1 - броневик двухбашенный.

Примета № 2 - расположение башен диагональное - левая несколько выдвинута вперед, правая смещена назад.

Примета № 3 - башни со щитками.

Примета № 4 - под броней 2 руля (второй, дополнительный, перед задней стенкой).

Примета № 5 - шасси и двигатель фирмы "Остин"; корпус броневика и башни, а также броня - Ижорского завода.

Примета № 6 - вооружение: 2 пулемета "максим" на подвесных в башнях станках.

Примета № 7 - в задней броневой стенке, на уровне глаз второго шофера, прорезь наружу с заслонкой.

Примета № 8 - в отличие от прочих броневиков, на этом не две, а три фары - третья на задней стенке, для освещения пути, если броневик идет под вторым рулем.

Примета № 9 - снаружи, перед дверцей в броневик, - приступка в виде совка.

Примета № 10 - на башне лентой красная надпись: "Враг капитала" (по замазанной "двойке").

* * *

Константин Ермолаич Семибратов пришел от документа в восхищение. Тут же обнял красногвардейца и крепко пожал руку Домокурову. Сам и огласил паспорт с трибуны.

Слово попросил делегат с "Красного путиловца" - завода, который в 1935 году в память Сергея Мироновича Кирова назвали Кировским.