Ленивая пастораль 4
Шрифт:
В глазах Алекса оба этих типа, давних врага — равнозначны. Из-за их столкновения за доминирование над миром, многие оказались меж двух огней, а некоторые и меж двух армий. Война — радость для одних, и горе остальным. Хотя, это больше зависит от точки зрения.
Если сказать какому-то практику, например, здесь, в Закрытом Пузыре, что если поучаствуешь в войне с риском для жизни, то добудешь много сокровищ и достигнешь шестого этапа — многие, не раздумывая, подписали бы такой контракт.
А у Алекса другой типаж.
Когда он жил на Земле, то посетил не одну секцию боевых искусств, но надолго
«Этот удар не используйте никогда. Это запрещённый приём даже на родине карате. Входит в санчин ката, называется „прыгающий зайчик“. Голова захватывается вот так и делается серия прыжков назад. Вот так. Обычно после третьего, какой бы тренированный противник не был, шейные позвонки смещаются», — ну и что сказать после такой тренировки? Чему там научат?
Алекс не задерживался в таких школах, частенько в его небольшом городе остававшихся безальтернативными для какого-то стиля. Искал другие, где занятия идут в ключе хотя бы: «Этот удар на соревнованиях запрещён, но знать вы его должны. Противостоять ему можно так…»
Ну и идеально, когда тренер вообще не касается ни уличных драк, ни даже защиты от нападения. Не делает боевое искусство прикладным к какой-то задаче, а оставляет его вещью в себе. Сосредотачивается на гармоничности движений, правильном развитии тела, не забывая начинать и заканчивать тренировки медитацией, где в полной тишине звучат его слова об успокоении разума. «Оставьте все ваши проблемы за стенами этого зала. Ум как зеркальная гладь воды», — вот это правильно.
И именно этим решил заняться Алекс: оставить Внешний Мир там, за аналогом горизонта событий, который он пересёк, падая. А заодно и оставить прошлое в прошлом.
Быстро такое не случится. Нужно хорошенько помедитировать в истинном смысле — ведь «meditatio» в переводе с латыни — «размышление».
* * *
— Этот Алекс и раньше казался мне странным, а сейчас стал на порядок страннее, — Дым Фимиама делилась впечатлениями с мужем.
— Да? А мне он показался обычным беглецом-преступником.
— Ещё скажи «нарушителем Порядка», — скривилась женщина.
— И скажу. Из-за него многое пошло неправильно, пусть он и оказывал влияние непроизвольно. Да, он угроза Порядку, — мужчина упрямился.
— А тебя не смущает, что его втянули во всё против его воли? Он просто барахтается как лягушка в молоке…
— А от этого получается масло… Я помню эту странную пословицу с Земли.
Глава секты Хранителей Порядка немного помолчал, и потом сдался:
— Возможно, он и не виноват, что попал в такую передрягу. Но вот как он повёл себя потом — только его вина. Он теперь угроза Порядку. И точка. Уж это-то ты не можешь отрицать, —
Дым Фимиама Почувствовала его ревность и поспешила успокоить:
— Да, конечно. Но теперь ведь всё в прошлом? Он не выберется из Закрытого Пузыря?
— Без шансов.
— Отчего же ты такой напряжённый? — женщина подошла сзади к мужу и положила руки ему на плечи.
— Упоминать то, что моя жена больше беспокоится о своём бывшем любовнике, чем о собственном муже? И даже о миропорядке в целом?
— Ну, полно тебе. Ревность тебя не красит. Он просто мимолётный эпизод из прошлого, который немного разбередил воспоминания о родине. О бабушке… А ты точно не можешь вытащить её из Пузыря?
— У Темницы нет уязвимостей, кроме тех, которыми воспользовался Владыка Зверей, — заученно, не задумываясь бросил глава секты. — И те уже исправлены и перекрыты. Сейчас мне в любом случае не до исследования артефактов. Нужно готовиться к отражению нападения.
— Да, видела усиленную охрану дворца. Это точно необходимо?
— Конечно!
— Но они… Все эти воины слабее меня, не говоря уже о тебе. Как они нас защитят?
— У них иная роль. Они глаза и уши. Заслон и отвлечение внимания. Сразу видно, что у вас на родине ничего не смыслят в тактике войн бессмертных, — сказано это было весьма высокомерно, оттого Дым Фимиама не упустила случая чтобы воспользоваться поводом притворно обидеться. Это нужно делать периодически, чтобы муж задабривал тебя подарками:
— То-то они всё время зыркают! — последнее слово в маленьком споре осталось за ней.
* * *
— Этот болван опять медитирует? — Капитан Зелёный Корень, один из первых наладивших регулярные перелёты через океан с одного континента на другой, с презрением глянул на молодого человека в потрёпанной одежде, усевшемся прямо на палубе.
Корабль летел над океаном уже почти декаду, а этот пассажир только изредка меняет место, и то только когда его шугнут матросы. У него нет своей каюты, он запрыгнул на борт в последний момент, когда Летающий Корабль уже отчаливал. Мест уже не было, но он очень настаивал… и внёс полную плату, будто летит в полноценных хоромах.
— Сдаётся мне, что он никакой не смертный, — пошептал на ухо первый помощник. — Я не видел, как он ест!
— Не видел — не значит, что не ест, — Зелёный Корень осмотрел пассажира Волшебным Зрением. — Нет ни капли энергии в его теле. Это даже не медитация. Он просто спит.
Как бы подтверждая его слова, один из расшалившихся детей швырнул чем-то вроде мяча — кожаный мешок, набитый чем-то мягким — и случайно попал в этого человека. Тот проснулся, открыл глаза. Неужели такая мелочь может отвлечь практика в глубокой медитации?