Лёнька едет в Джаркуль
Шрифт:
— Ну, а как твой брат Абдулла, все еще играет в футбол? — спросили его.
— Откуда у него время на это? Даже судить ему некогда, хотя имеет первую судейскую категорию. А жаль, ведь он был лучшим центром нападения в команде.
— Очень приятно, что наш аул дал столько знаменитых чемпионов, — сказал молодой директор Ханов и тут же предложил Габибу остаться в школе преподавателем физкультуры, чтобы готовить достойную смену братьям Ахмедовым.
— Ну какие мы чемпионы, — смутился Габиб. — Прямо неудобно слушать такие слова.
В общем, это был скромный парень, не чета Усману. Тут же, на школьной площадке, Габиб показывал желающим борцовские приемы. Ребята подходили по очереди, и он всех, одного за другим, бросал на опилковый мат. Ну, и после этого, что же удивительного, что Габиб так и не вспомнил о цели своего прихода в школу! Как учится Усман, как ведет себя, какие наклонности у него (Габиб уже подумывал о будущей профессии брата) — об этом он так и не спросил.
Весь день братья ходили по аулу. Их зазывали в дома, угощали. Взрослые парни стояли у пруда и вели неторопливые разговоры. Девушки проходили будто сквозь строй и быстро оглядывали Габиба.
— Ты что, не узнала меня, Гамар?
И в самом деле трудно было узнать Габиба. Уехал из аула тощим пареньком, а сейчас богатырь, почти мужчина. Гамар, девятиклассница, которую Габиб раньше никогда не замечал, покраснела и убежала.
Когда пришло время ужинать, Габиб куда-то исчез.
— Ты не видел его? — спросила мать Усмана. — Иди поищи: я приготовила плов.
— Что же, он не может ходить куда хочет? — обиделся Усман. — А может, у него свидание?
— Какие еще там свидания! — рассмеялась Рукият.
— Такие! — рассердился Усман. — Никуда я не пойду.
— Поговори еще у меня! — прикрикнула мать. — Кому я сказала — пойди и поищи?!
Хорошо, он пойдет и поищет Габиба. Но жить он так больше не может. Усман обошел весь аул, ругаясь про себя, но брата нигде не встретил. Он решил уйти на станцию и там отоспаться — выслушивать наставления, а потом слоняться в поисках брата, который гуляет, наверно, с Гамар где-то в горах, — нет уж, пускай его самого поищут…
Путь на станцию лежал мимо ущелья. Усман шел, сбивая камешки палкой и прислушиваясь, как они падают вниз, в Койсу.
Проходя мимо трубы, он остановился и не поверил глазам: кто-то барахтался над пропастью. Проползет немного, помогая себе руками, посмотрит вниз и снова ползет.
Усман сразу догадался: Габиб. Что же теперь делать? Кричать на Габиба, по шее ударить? Попробуй свяжись с ним, так огреет, что взвоешь! Жаль, что Усман младший в семье, все учат его, а он, Усман, никого не может наставлять. Он напряженно следил за Габибом, пока тот, так и не добравшись до середины, пополз обратно.
Хорошо, Усман сделает вид, что ничего не знает, ничего не заметил. Зато он скажет ему: «А я знаю про тебя такое! Если возьмешь меня
— Где ты пропадал, Габиб? — спросил Усман, выйдя навстречу брату возле самого аула. — Тебя мать ужинать ждет. Хе, она решила, что ты с кем-то на свидание пошел…
— Что ты! — смутился Габиб. — Меня тут заинтересовала система водоснабжения. Интересно, когда это успели провести трубы? Слушай, завтра пойдем с тобой на насосную станцию…
Усман торжествовал: захоти он только, он тут же посадил бы его в лужу со всеми его увертками!
— Ладно, — согласился он. — Только еще мы с тобой пойдем играть в фуникулер. Ты пойдешь с нами, а? Я тебя буду катать без билета сколько захочешь. Только обязательно приходи, ладно?
— А он меня выдержит, твой фуникулер?
— Еще бы — двоих, как ты! Сами делали!
— Вот поэтому-то я и беспокоюсь.
— Если только не выдержит, пускай гром попадет мне в макушку, пускай шакалы разорвут меня на части, пускай я упаду в Койсу, так что косточки никто не соберет…
— Ладно, ладно, по рукам! А то устанешь слушать тебя…
— Значит, уговор? Только смотри, ты слово дал! И потом, знаешь что? Не говори об этом директору школы, ладно?
Через два дня Габиб стал готовиться к отъезду. Вместе с ним тайно собирался и Усман.
Ночью, накануне отъезда, Усман долго ворочался, слушая, как разговаривают на веранде Габиб с матерью и отцом.
— Вы думаете, он сразу стал начальником? — рассказывал Габиб о старшем брате. — Как бы не так! Работал сперва рабочим, потом бурильщиком, а потом мастером. Ну, и как хорошего мастера его выдвинули начальником. Теперь он держит первенство на всем Каспии.
— На всем? — удивилась мать.
— Какое это имеет значение, если даже не на всем? Ты думаешь, это просто?
Мать пожаловалась, что вот уже лет пять, как Загир не приезжал в аул.
— Ну как ты думаешь, мама, разве есть у него время, чтобы приезжать в гости, когда там такие важные дела?
— Но Абдулла-то уж мог бы, наверно, приехать?
— А откуда у Абдуллы время? Он же партийный секретарь. Он же себе не принадлежит, за все в районе отвечает. А ведь он еще заочно учится в пединституте — это ведь тоже кое-что…
— Ну, а ты как учишься, сынок?
Габиб тяжело вздохнул и почесал пятерней кудрявые волосы.
— В голову не лезет.
— Абдулла заставляет?
— Жить не дает. Если, говорит, не кончишь школу, я тебя на флот не пущу. А без флота я жить не могу. Не нужны, говорит, в нашей семье неучи. Хватит на наш род лоботрясов.
Усман при этих словах даже съежился. Кто же эти лоботрясы? Уж не его ли, Усмана, имеют в виду? И в самом деле, мать тут же перескочила на Усмана. Усман даже зажал, потому что наперед знал все, что сейчас скажет мать.