Леннар. Тетралогия
Шрифт:
Леннар же шел впереди, широко ставя шаг и наклонив голову. Он глубоко и сильно дышал, так, что кружилась голова. В его ноздрях плотно засел горький запах полыни, росшей у забора старика Герлинна, убитого Ревнителями…
Вскоре они приблизились к оврагу, за которым виднелись первые деревья Проклятого леса. Со стороны знаменитый лес выглядел довольно мирно: высокие деревья простирали раскидистые ветви, из крон слышалось переливчатое пение птах, в зеленой траве пробегали шаловливые ветерки, кто-то маленький и шустрый шуршал слежавшейся прошлогодней листвой. Обычный смешанный лес, дубовый, сосновый и буковый.
Но его спутники определенно испытывали совершенно иные чувства.
— Оттуда еще никто не возвращался, — проронил Ингер. — Ведь это правда. Даже Ревнители не смеют входить в Проклятый лес.
— Согласно закону Благолепия, данному нашему народу самим пресветлым Ааааму, — заговорил Бреник, — Проклятый лес содержит в себе ядро той Великой пустоты, что окружает наш мир благословенный Арламдор. Страшная Скверна гнездится за этими кронами, и она тем убийственнее, чем невиннее выглядят эта травка, эти листья, эти тенистые лужайки и мирные стволы.
— Ну, ты прямо поэт, — насмешливо произнес Лайбо, но и по нему было видно, что слова послушника произвели свое действие; все-таки не зря же Бреник обучался в Храме!
Инара скривила губы и отозвалась:
— Ты очень удачно выбрал время, Бреник, чтобы рассказать нам все это. Я сама знаю, что никто из ушедших в Проклятый лес никогда не возвращался. Знаю. Так откуда же могут знать, ЧТО там гнездится на самом деле? Какая нечисть? Ведь никто не вернулся, значит, никто не может рассказать доподлинно.
— Ты довольно убедительно и здраво для темной крестьянки рассуждаешь, Инара, — глотая слоги, поспешно выговорил Бреник (Ингер угрожающе сжал кулаки). — Но вот послушай меня. Однажды к нам в Храм привезли человека. Его везли в клети…
— Ну, этому я нисколько не удивляюсь!
— … накрытой черным бархатом. Так вот, говорили, что его рассудок еще чернее, чем этот бархат. Доподлинно известно, что его, как когда-то тебя, Леннар, нашли неподалеку от Проклятого леса. Когда его выводили из клети, он пытался припасть на четвереньки и хихикал. Мне удалось мельком увидеть его лицо. Так вот… — Бреник понизил голос и, быстро взглянув в сторону леса, договорил: — Его лицо было искажено нечеловеческим ужасом. Маска этого ужаса застыла на лице и уже не сходила с него. Рот был искривлен, глаза бессмысленно выпучены. Одежда была разорвана, и на теле виднелись глубокие незаживающие раны. Говорили, что ничто, кроме когтей демонов, не способно нанести такие раны — потому что только демоны Илдыза выпускают в рану яд, который мешает ей затянуться. Он потом долго снился мне в кошмарах! Говорят, его водили к старшему Толкователю Караалу, и после этого много восходов подряд никто не видел на лице старшего Толкователя и тени улыбки! А ведь ты знаешь, каков брат Караал, верно, Леннар?
— Да, он веселый мужчина, — неохотно поддержал Леннар и, подойдя к краю оврага, заглянул вниз.
Глубокие тени морщинами пролегли по его склонам. Кривые карликовые деревца цеплялись корнями за осыпающиеся карнизы, пласты жирной желтой глины прихотливо выступали на поверхность, и Леннару на мгновение показалось, что противоположный склон расписан рукой гигантского художника,
Раздался негромкий, хриплый крик.
Леннар обернулся. Крик испустил шутник Лайбо, стоявший спиной к лесу.
— Ревнители! — выговорил он и ткнул пальцем в группу всадников, во весь опор скакавших по направлению к оврагу. В самом деле, это были бойцы Храма. В отличие от первого отряда они были вооружены не только саблями и метательными ножами, но и копьями, короткими, так называемыми миэллами,и длинными, габарридами,использовавшимися в ближнем бою. Красные и голубые ленты, подвязанные к древкам габарридов, гордо реяли в разрываемом скакунами воздухе. Дробный топот копыт вошел в уши беглецов, как бой барабанов, возвещающих начало публичной казни. Леннар принялся считать Ревнителей, но тут же сбился.
В любом случае нет смысла считать: их слишком много, чтобы надеяться хотя бы на кратковременное сопротивление.
— В овраг! — крикнул Леннар. — Не знаю, какие демоны и исчадия преисподней ждут нас по ту сторону в чаще, но что по эту сторону оврага нас ждет в лучшем случае мгновенная смерть — это я вам точно говорю!
— Леннар, но там… — начал было Бреник, однако Ингер просто-напросто подхватил его под руку и буквально потащил по крутой тропке вниз, в овраг. Бреник попискивал и дрыгал правой ногой.
Следующим шел Лайбо, до отказа нагруженный поклажей, а прикрывал спуск Леннар. У него была не только сабля, но и три метательных копья-миэлла, прекрасно сбалансированных, с массивными, остро заточенными наконечниками. Еще один трофей, взятый в удачном бою с Ревнителями Моолнара.
Внизу, на самом дне оврага, Леннар произнес:
— Я останусь здесь. А вы поднимайтесь к лесу.
— Почему? Почему ты останешься здесь? — задушенно шепнул Бреник.
Он выглядел откровенно жалко. Овраг перехватил руки и ноги промозглой сыростью, палые ветки похрустывали под ногами, бывший послушник еле заметно всхлипывал. Леннар косо взглянул на него и отвернулся.
— Ты бросаешь нас? — донесся до него голос Бреника.
— Прикрываю.
— Ты хочешь, чтобы мы первыми вошли в этот Проклятый лес! — взвизгнул Бреник, и в его лице возникло что-то удивительно напомнившее беглецам истеричного деревенского старосту Бокбу. — Ты… ты заманил нас сюда, а сам не желаешь идти вперед!
Леннар скрипнул зубами и выговорил:
— Видишь этот ручей? Если ты скажешь еще одно слово, то останешься в нем навсегда. Лучше мы потеряем одного-единственного человека, чем всех — из-за трусости этого одного!
Угроза подействовала мгновенно. Шмыгая носом, спотыкаясь о торчавшие из осыпающегося склона толстые узловатые корневища, Бреник полез в подъем, к противоположному краю оврага, из-за которого виднелась неровная темная кромка Проклятого леса. Ингер подталкивал то послушника, то сестру, помогая им карабкаться по крутой и коварной тропе, неловко, бочком, норовящей выскользнуть, вывинтиться из-под ног. Время от времени Ингер оглядывался на Леннара, притаившегося на самом дне оврага, в гуще разлапистого низкорослого кустарника. Честно говоря, он и сам недоумевал, зачем Леннар остался в овраге.