Леон и Луиза

Капю Алекс

В полдень они поели супа в сельской харчевне, потом сделали привал в стогу сена в стороне от дороги – и если всё, что происходило до сих пор, есть чистая легенда, то

в этом месте истории, где они спали в стогу, вводится в действие предание моего деда, которым он охотно и часто угощал нас и много десятилетий спустя – как в конце мая 1918 года – он в первый и единственный раз очутился на большой войне. Он рассказывал свою историю всегда с очаровательной сдержанностью, с точностью в деталях, даже после многократного повторения и достоверно, если не считать одного маленького, но очевидного для всех членов семьи привирания: что Луиза, по его версии, – из соображений стыдливости – была вовсе не Луизой, а его товарищем по работе Луи.

Итак, когда Леон и Луиза – она же Луи – проспав в стогу час, снова проснулись, они услышали приглушённую черепичной крышей навеса далёкую канонаду, которую они приняли за грозу. Они в спешке скатились со стога сена вниз, вывели свои велосипеды из-под крыши и поехали, одежда и волосы в сене, чтобы как можно дальше отъехать от надвигающейся грозы, в надежде, что она застигнет их разве что по прибытии в Сен-Люк.

Но, как оказалось, гром был вызван не атмосферными явлениями, а орудийным огнём немецкой артиллерии. Постепенно гром превратился в удары, потом воздух стало разрезать шипением, гудением и воем, а за лесочком поднялись первые столбы дыма. В панике оба неслись по просёлочной дороге, в то время как за ними, перед ними и сбоку от них поднимались столбы дыма, а потом они проехали мимо свежей, дымящейся бомбовой воронки, на краю которой рухнувшая яблоня задрала к небу свои обнажившиеся корни. В воздухе стоял едкий дым, никаких сторон света больше не существовало, а о том, чтобы свернуть или повернуть назад, нечего было и думать, потому что опасность исходила отовсюду и ниоткуда.

Конец ознакомительного фрагмента.