Леон. Встань и иди
Шрифт:
Не умею еще походя отслеживать окружающую среду, поэтому, отрешившись от мира и прикрыв глаза, направил свой внутренний взор на дом. Там выявил четырех взрослых человека, двое из них сидели в креслах перед телевизором, а третий и четвертый в разных комнатах лежали на возвышенностях, вероятно, на кроватях. Почему-то знал, что все четыре розовых пятна, одно из которых было более темным — это женщины.
Въездные ворота гаража, и входная боковая дверь были закрыты изнутри, а контур находившегося там мужчины сидел неподвижно, склонившись над столом, шевелились только его руки.
— Надеваем кислородные маски, — прошептал
Напарник энергично кивнул головой, быстро и мягко отошел к гаражу, прислонился спиной к его стене и стал напяливать перчатки и шлем с кислородной маской. Я тоже выполнил аналогичные действия, затем, закинул свой автомат в походное положение и направился к веранде. Думал, что если парадная дверь закрыта на замок, то придется работать через форточку или бить стекло, но она оказалась незапертой.
Приоткрыв дверь и услышав громкий голос телеведущего, вытащил из кармана маленький металлический стаканчик, свинтил колпачок и вытряхнул на ладонь блистерную капсулу с сильнодействующим сонным веществом «Туман». Сдавив ее пальцами, бросил на пол. Она так и не успела приземлиться, еще в воздухе превратилась в туманный шарик, который за одну секунду совершенно рассосался в атмосфере.
Через стенку «увидел», как более темное пятно человеческого контура удлинилось, вероятно, кто-то пытался встать, но тут же свалился обратно. Выждав минуту, рискнул заглянуть в комнату, где в креслах в глубоком сне сопели две женщины, одна лет сорока пяти, а вторая около двадцати. Решил пройтись по коридору и приоткрыть дверь к другим спящим, пускай они спят более гарантировано. Впрочем, этого делать и не нужно, ОВ от эпицентра активации быстро распространялось во все стороны на дистанцию около пятидесяти метров, при этом проникает во все щели. И самое интересное, что ни сквозняки, ни ветер выдуть его с места активации не могут, по каким-то непостижимым законам, движение воздуха на него не действует.
Дверь на улицу была приоткрыта, так что джин прилетел и сюда. Между тем, Костя так и стоял под стенкой гаража.
— Как все прошло, — спросил он меня по сети.
— Не видишь разве, — показал на пробегавшую кошку, которая просто свалилась среди двора, затем, показал ему стаканчик с ОВ, — Смотри, здесь колпачок играет роль индикатора. Сейчас он черный, но когда его цвет не будет отличаться от цвета корпуса стаканчика, тогда и намордники снимем. Короче, период полного распада ОВ длится целый час. А здесь что нового?
— Клиент стучит и шебаршится, наверное, скоро выйдет.
Прикрыв глаза и сделав сознанием шаг за стену, заметил происшедшие изменения. Светло-фиолетовый сгусток тела Рафика Мамедовича теперь уже не сидел за столом, а стоял под ним на корточках, и что-то тяжелое ворочал. Думаю, у него там тайник и теперь, наверное, колоть антидот, выводить его из сна и пытать на предмет местонахождения награбленных богатств, не придется.
Наконец, он встал, выключил свет, подошел к выходу и распахнул дверь. Несколько секунд постоял на пороге, глядя на меня широко открытыми глазами, глубоко глотнул воздух, как вытащенная из воды рыба, пытался что-то сказать и на пороге свалился.
Мы его подхватили под руки и втащили внутрь гаража, заперли дверь на задвижку и включили свет. Перед нами предстал блестящий оранжевый
Ящики левой тумбы, стал вытаскивать и отставлять в сторону. Наконец, добрался до днища из листового металла и, если бы не уверенность, что его только что демонтировали, подумал бы что это несъемный элемент конструкции верстака. Первоначально не мог понять, как именно его снять но, в конце концов, заметил с края фронтальной части неоднократно оцарапанное мелкое отверстие. Только тогда смог его зацепить и поднять, как крышку.
В углублении стоял металлический ящик для слесарного инструмента, только никакого инструмента внутри не оказалось. Здесь лежал пистолет ТТ, и деньги. Много самых разных денег: три тысячи двести фунтов стерлингов, восемнадцать тысяч дойче марок и триста сорок восемь тысяч американских долларов, а также, золотые кольца, перстни браслеты, сережки и сто двадцать один золотой царский червонец. Немного позже эту сумму пополнили сто пятьдесят три тысячи долларов, изъятые у бандитов.
— Ящик с деньгами и барыгу грузи во флаер, — посмотрев на картинку спутникового изображения, приказал все еще шокированному Косте, — а мне нужно в дом заглянуть, захватить кое-какие вещи.
Хозяйские пальто и шапку снял с вешалки в прихожей, там же взял его ботинки. Два костюма, три рубашки, стопку трусов, маек и носков вытащил из шкафа и сложил в тут же найденный чемодан. Ключи и документы на машину лежали в пальто, а паспорт и какие-то дипломы нашел в секретере. Еще здесь лежало шесть пачек украинских карбованцев и стопка американских долларов различного достоинства. Документы хозяина изъял все, а оставшиеся деньги брать не стал.
Покидая дом, телевизор и свет выключил, а парадную дверь запер найденным ключом.
— Придется тебе, Костя, еще раз на машинке прокатиться.
— Слышь, Виктор, эта тачка никому и нахрен не нужна, мы с ней запросто спалимся.
— Костя, я не больной на всю голову, ее нужно отогнать к лесопосадке, а там зацеплю грузовыми манипуляторами флаера и утоплю в глубоком месте. Просто нужно имитировать беспричинный побег.
— А, понял! — он взял ключи от «Мерседеса», открыл гараж и стал выруливать на улицу.
Несколько машин по дороге в одну и в другую сторону проехали, но явных соглядатаев мы не заметили. Закрыв за собой ворота и не снимая кислородных масок, мы через полчаса на бреющем через поле добрались к Днепру. У нас под днищем висел трехсотый «Мерседес», который вместе со своим хозяином вскоре обрел вечное пристанище в одном из глубоких заливов реки.
Исхудавшего, но заметно помолодевшего Петровича регенерационная капсула выпустила позавчера, в понедельник. И когда я отвозил его на электричку, то знал, что вскоре нужно ожидать новых гостей. Так оно и произошло, утром Петрович вышел на связь и предупредил, что едет ко мне со своей дражайшей Машей. Впрочем, он меня не удивил, это действие было плановым и ожидаемым.
— Марь Ивановна, дорогая, вы же понимаете, что использовать ресурс, который на Земле оценивается в миллионы долларов, просто так не имею права, — почувствовав, как переполненное надеждами состояние ее души меняется на перепугано-огорченное, поднял руку и успокоил: