Леонардо да Винчи (1452-1519)

В последние годы фигура Леонардо да Винчи пробуждает к себе немалый интерес. Печатаются книги и огромное количество статей, на экраны выходят документальные и художественные фильмы. Мистики находят общий язык с учеными и искусствоведами в попытках разгадать тайну гения. Появилось даже отдельное направление в науке, занимающееся исследованиями наследия Леонардо да Винчи. В честь живописца открываются музеи, по миру беспрестанно курсируют тематические выставки, ставя рекорды посещаемости, а «Мона Лиза» с утра до вечера взирает на толпы туристов сквозь бронированное стекло. Исторические факты и легенды, научные открытия и художественный вымысел — все перемешалось вокруг имени одного гения.

Этот рассказ начинается 14 апреля 1452, когда у зажиточного нотариуса сэра Пьеро из городка Винчи появился на свет первенец — Leonardo di ser Piero da Vinchi. Женщина по имени Катерина, давшая миру будущего гения, по разным версиям была не то простой крестьянкой, не то хозяйкой местной таверны. Хотя мальчик родился вне брака, отец с первых лет активно участвовал в его судьбе. В пятилетием возрасте он забрал сына, жившего до этого с матерью, в свой собственный дом. Несмотря на то, что Пьеро был официально женат, других детей, кроме Леонардо, у него не было. Поэтому появление ребенка в семье встретили тепло и радушно. Находясь на полном обеспечении у отца, единственное, чего художник так и остался лишен, — это права на наследство. Детство Леонардо проходило безмятежно, в общении с живописной горной природой Тосканы. Любовь к родному краю он сохранит на всю жизнь, увековечив дух этих мест в своих пейзажах.

Провинциальная идиллия в Винчи закончилась, когда Леонардо с семьей переехал в близлежащую Флоренцию. Жизнь предстала перед ним во всей яркости красок настоящего мегаполиса того времени. Городом правили представители рода Медичи, известные как щедрые меценаты, которые всячески способствовали развитию искусств. При их участии Флоренция стала колыбелью научной и культурной революции, известной как Возрождение. Оказавшись здесь, юноша попал в самый центр событий. Флоренция XV века приближалась к пику своего расцвета и славы, неотъемлемой частью которой стал пока еще молодой Леонардо.

Но для начала будущему гению было необходимо получить образование. Являясь незаконнорожденным, сын не мог продолжить дело отца, как и стать, например, врачом или адвокатом. Оно и к лучшему. С самых ранних лет Леонардо демонстрировал незаурядные художественные способности, поэтому сэр Пьеро не мог пройти мимо этого факта в принятии решения о судьбе сына. Вскоре отец отдал восемнадцатилетнего юношу на обучение в одну из самых передовых и успешных мастерских живописи. Наставником Леонардо стал известный художник Андреа дель Вероккио. К счастью, Вероккио не проповедовал средневековые взгляды на искусство, а шагал в ногу со временем. Он интересовался образцами античного искусства, которое так и оставалось непревзойденным, стремился возродить традиции Греции и Рима. В тоже время в его мастерской широко использовались современные научные и технические достижения, благодаря которым живопись обретала все больший реализм. Схематичные и плоские изображения времен Средневековья уступали место стремлению во всем подражать природе. Для этого надо было овладеть приемами воздушной и линейной перспективы, понимать природу света и тени, а значит, не обойтись без знаний математики, геометрии, черчения, физики, оптики и химии. Леонардо обучался у Вероккио азам точных наук, параллельно овладевая техническими приемами рисования, занимался скульптурой и моделированием, приобретал навыки работы с металлом, гипсом и кожей. Его талант раскрывался настолько ярко, что уже вскоре молодое дарование с лихвой опередил опытного мастера по качеству и мастерству владения живописью.

В 1472 двадцатилетний Леонардо стал членом флорентийской Гильдии художников. И хотя собственной мастерской он обзавелся лишь спустя несколько лет, этот факт означал начало его пути как самостоятельного мастера. Несмотря на зарождающийся альянс с наукой, общество видело в художнике пока лишь ремесленника, не обладающего особым престижем. До идеала свободы творчества было еще далеко.

Леонардо на протяжении всей жизни искал место службы у всевозможных покровителей, а выполнение отдельных церковных и светских заказов строилось на основе простого торгового соглашения. Так, между творческими исканиями и работой над немногочисленными заказами прошло десять лет. Но однажды до Леонардо дошел слух, что правителю Милана, герцогу Сфорца, требуется придворный скульптор, и молодой человек решил попробовать свои силы.

Милан являлся одним из ведущих центров оружейного производства, а Леонардо был с головой погружен в свое новое увлечение — создание чертежей оригинальных машин и хитроумных механизмов. Поэтому он очень вдохновился возможностью переезда в столицу инженерного дела. В своем рекомендательном письме герцогу Сфорца он осмелился предложить себя не только в качестве скульптора, художника и архитектора, но в первую очередь как инженера, утверждая, что может соорудить бронированные машины, корабли, пушки, катапульты и прочую военную технику.

В результате, Леонардо добился своего лишь отчасти: он получил должность скульптора, который должен был изготовить бронзовую статую лошади для фамильного надгробия своего нового покровителя Сфорца. В силу разных обстоятельств, статуя так и не была создана, но семнадцать лет, проведенных Леонардо при миланском дворе, не прошли даром. В оружейных мастерских интерес молодого художника к военному делу, технике и механике только рос. Именно на этот период приходятся почти все его изобретения.

Леонардо создал многочисленные чертежи металлургических печен, печатного, ткацкого и прокатных станков, деревообрабатывающей машины. Ему первому пришли в голову идеи вертолетного винта, поворотного подъемного крана, шарикоподшипников, механизма для забивания свай, прибора для измерения скорости ветра, гидравлической турбины, разводного ключа, редуктора, пожарной телескопической лестницы. Леонардо разрабатывал модели всевозможных машин для ведения войн — танка, подводной лодки, катапульты. В его эскизах имеются прообразы экскаватора, велосипеда, ласт, прожектора водолазного колокола. Но, пожалуй, самыми известными станут конструкции, основанные на кропотливом изучении полета птиц: летательного аппарата, похожего на дельтаплан, и парашюта. К сожалению, Леонардо так и не увидел воплощения большинства своих идей при жизни. Он неоднократно сетовал на отсутствие необходимого сырья и материалов, ему сложно было смириться с тем, что гениальные замыслы пока слишком сильно опережают эпоху. Время для их внедрения в жизнь людей наступит лишь к концу XIX века. И, конечно, мастер даже не подозревал, что на исходе XX столетня вереницы туристов будут любоваться всеми этими изобретениями в музеях, посвященных его творчеству.

А пока, в 1499, Леонардо покинул Милан. В результате шедших войн, город оказался захваченным французами во главе с Людовиком XII, а герцог Сфорца, лишившись власти, бежал за границу. Начались переезды с места на место и до 1503 Леонардо нигде подолгу не задерживался. И вот, в пятьдесят лет его вновь ждала Флоренция — город, где он когда-то начинал простым подмастерьем, а теперь на пике своего творческого пути работал над созданием гениального полотна «Мона Лиза». Через несколько лет Леонардо вернулся в Милан в качестве придворного живописца Людовика XII, в то время получившего контроль над всем итальянским севером.

Какое-то время жизнь Леонардо проходила между Миланом и Флоренцией, пока в 1513 он не переехал в Рим под покровительство Джулиано Медичи, брата Папы Льва X. В течение следующих трех лет художник в основном занимался наукой, техническими экспериментами и заказами на инженерные разработки.

Остаток своей жизни итальянский гений провел во Франции, куда его пригласил Франциск I, сменивший на престоле Людовика XII. Жизнь в королевской резиденции, замке Амбуаз, была окружена высочайшим почетом к маэстро со стороны монарха. Несмотря на то, что у престарелого Леонардо онемела правая рука, а состояние здоровья становилось все хуже, он продолжал делать зарисовки и заниматься с учениками, заменившими ему семью, которую мастер так и не создал при жизни.