Леопард
Шрифт:
— Это выражение мне знакомо. — Бент Нурдбё кисло улыбнулся, продолжая тереть стекла своих очков. — Вообще-то меня больше интересует, какие о нем ходят слухи.
— Слухи? — переспросил Йендем, по старой дурной привычке забыв закрыть рот.
— Надеюсь, вам знакомо это понятие, Йендем. Раз уж и вы, и ваш нынешний работодатель ими питаетесь. Ну?
Йендем помедлил:
— Ну, слухи бывают разные.
Нурдбё поднял глаза к небу:
— Спекуляции. Домыслы.
— З-значит, негативные моменты?
Нурдбё тяжело вздохнул:
— Дорогой Йендем. Часто ли вам доводилось слышать, что такой-то ведет трезвый образ жизни, честен в денежных делах, верен в браке и его стиль руководства не назовешь психопатическим? Возможно, функция слухов сводится к тому, чтобы нам самим выглядеть на общем фоне сравнительно неплохо? — Нурдбё оставил наконец в покое одно стекло и принялся столь же тщательно полировать другое.
— Слухи эти не назовешь упорными, — сказал Йендем и поспешил добавить: — К тому же я прекрасно знаю и других людей, о которых говорят то же самое, но они точно явно не такие.
— Как бывший редактор, я посоветовал бы вам выбросить либо «точно», либо «явно», а то получается масло масляное, — сказал Нурдбё. — И чем жеон не такой?
— Ну… Не такой ревнивый.
— А разве не все мы ревнивы?
— Речь идет о ревности с применением насилия.
— Он что, бьет жену?
— Нет, не думаю, что он распускает руки. Или что она дает ему повод. Но вот если кто-то слишком долго на нее пялится…
Глава 61
Высота падения
Харри и Бельман лежали на краю пропасти, там, где обрывались следы снегохода. Оба пристально вглядывались в бездну. Черные, отвесные склоны уходили вниз, растворяясь в густой метели.
— Видишь что-нибудь? — спросил Бельман.
— Снег. — Харри протянул ему бинокль.
— Снегоход там. — Бельман встал и вернулся к их собственному снегоходу. — Будем спускаться.
— Мы?
— Ты.
— Я? Мне казалось, что это ты у нас скалолаз, Бельман.
— Правильно, — сказал Бельман, уже начав надевать на себя альпинистскую обвязку. — Поэтому будет логично, если я займусь веревкой, карабинами и прочим. Длина веревки — семьдесят метров. Я спущу тебя на это расстояние. Ладно?
Шесть минут спустя Харри уже стоял на краю, спиной к пропасти, с биноклем на шее и дымящейся сигаретой в углу рта.
— Нервничаешь? — улыбнулся Бельман.
— Не-а, — ответил Харри. — Боюсь до смерти.
Бельман проверил веревку, которая шла от спускового устройства вокруг тонкого деревца у них за спиной и тянулась вниз к обвязке Харри.
Харри закрыл глаза, глубоко вдохнул и сосредоточился на том, как отклониться назад и перебороть эволюционно обоснованный протест, выработанный опытом, насчитывающим миллионы лет: если шагнуть в пропасть, то твой род не продолжится.
Мозг одержал победу над телом — с минимальным перевесом.
Поначалу Харри еще мог касаться ногами горного склона, но спустившись ниже, просто повис в воздухе. Веревка подавалась вниз рывками, но эластичная обвязка амортизировала удар на позвоночник и бедра. Потом веревка пошла более плавно, через мгновение он уже потерял из вида вершину и теперь парил в одиночестве среди белых снежинок и черных скал.
Он отклонился в сторону и взглянул вниз. И там, в двадцати метрах под собой, разглядел черные зубцы камней, торчащие из снега. Крутая осыпь. И среди всего этого белого и черного что-то желтело.
— Вижу снегоход, — прокричал Харри, и слова его незамедлительно отозвались эхом.
Снегоход лежал перевернувшись, гусеницами вверх. Если считать, что ветер не отнес его веревку в сторону и ее можно считать вертикалью, то получалось, снегоход отлетел всего на три метра от перпендикуляра. При падении с более чем семидесятиметровой высоты. Следовательно, на момент падения снегоход шел на минимальной скорости.
Веревка резко натянулась.
— Еще ниже! — крикнул Харри.
Звучный голос сверху прозвучал, как голос с кафедры священника:
— Веревки не хватит.
Харри посмотрел вниз, на снегоход. Слева из-под него что-то торчало. Голая рука. Черная, раздувшаяся, как пережаренная на гриле сосиска. Белые пальцы на черном камне. Он попытался сфокусировать взгляд, чтобы разглядеть получше. Открытая ладонь, правая рука. Пальцы. Скрюченные, согнутые. Мозг Харри лихорадочно работал. Что там Тони Лейке говорил о своей болезни? Не заразная, просто наследственная. Ревматоидный артрит.
Харри взглянул на часы. Рефлекс сыщика. Труп обнаружен в 17.53. Почти совсем стемнело.
— Тяни! — крикнул Харри.
Ничего не произошло.
— Бельман!
Нет ответа.
Порыв ветра закружил Харри вокруг веревки. Черные камни. Двадцать метров. И тут он почувствовал, как сердце рвется из груди, и вцепился в веревку обеими руками, чтобы убедиться, что она никуда не делась. Кайя. Бельман знал.
Харри три раза глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем закричать снова: