Лера и параллель
Шрифт:
Наверное, захлопнуть рот надо было раньше, потому, как только я это сделала, буквально через пару минут из-за пригорка буквально бросившись мне в лицо показался лес. Довольно густой, со странными деревьями, незнакомыми кустарниками и мягким пологом изумрудно-зеленой травки. Протоптанных дорожек не было, но пахло изумительно: свежестью, влажным мхом, какими-то незнакомыми цветами. Когда Максимилиан стал доставать из сумки карту и компас, я, не дожидаясь отмашки к отдыху, плюхнулась на травку, с блаженством вытянув ноги. Он недолго, но очень тщательно производил какие-то вычисления,
— Мы не так далеко от Перта. Это в пяти часах езды на поезде до столицы. Но идти придется около полутора суток, это с ночёвкой. Надо подальше углубиться в лес и устраиваться на ночлег.
— А ты не боишься диких зверей, ну там медведей или пум, кто тут у вас ещё водится?
— Самый страшный зверь в этом лесу — это я, — заржал этот недоделанный хищник. — Тебе нечего бояться.
— Говорил паук мухе, — пробурчала я себе под нос, но он услышал и захохотал пуще прежнего. Видимо радость от того, что определил, где мы — пьянила.
С трудом поднявшись, я отказалась от протянутой руки, не хотела лишний раз его касаться, вспоминая то, как во время полета простые, поддерживающие прикосновения будоражили меня, раздувая спящие угли утихшего желания.
Не знаю, то ли местные боги услышали мои молитвы, то ли проклятия, но к обоюдному удивлению далеко нам идти не пришлось. Буквально через минут двадцать неторопливого хода по просеке, мы вышли на поляну, на которой, о чудо, стоял с виду нежилой домик.
Мой ассоциативный ряд сразу же вытащил из недр памяти избушку на курьих ножках из сказок Александра Роу*. Прям такая типичная Бабёжная дачка. Для полноты картины не хватало ступы и черного кота.
— В доме никого нет, Лера, но хозяин неподалеку. Судя по остаточной магии, вход зачарован от зверья и гнуса, мы же зайдём беспрепятственно.
И отворив дверь, на которой не было даже простейшего замка (зачем он в лесу), прошел в темный проем.
Спустя мгновение я последовала за ним.
Внутри было тепло и сухо, неуловимо пахло травами и свежеиспечённый хлебом, да так, что рот мой мгновенно наполнился слюной. Но есть я ничего не собиралась, ещё не хватало, ввалиться в чужой дом без спроса и слопать еду хозяев, моветон — как сказала бы моя бабушка. Упырь, не теряя времени обошел помещения небольшого домика, состоящие всего из двух комнат, коридор-кухня и спальня, следы недавнего присутствия человека были очень четкими.
— Здесь живёт одна женщина, больше ничьего запаха не чувствую. Хотя может быть такое, что травы мешают учуять кого-то ещё, — вообще Макс выглядел отлично, словно мы вернулись с недолгого пикника за городом, у него даже обувь не запылилась, я же была выжита как лимон и потрепана как мочало, поэтому даже если здесь живёт людоед, мне начхать. Я хочу разуться и посмотреть на всех ли моих пальцах кровавые мозоли или через один.
— У нас гости, — тихо шепнул упырь и выжидательной посмотрел на дверь.
— Это не у вас гости, а у меня. Добрый вечер, — сказала молодая, привлекательная женщина, заходя в дом и втаскивая корзинку с травами, в руке у нее была связка
Далила, как представилась женщина, была потомственной травницей, держала небольшую аптеку в Перте, а в сезон выбиралась в дом, оставшийся от прабабки за свежими травами, и оставалась здесь практически до середины лета, смешивая составы на месте.
— А вы как здесь очутились? — Спросила она. Максимилиан с видимой неохотой признался, что нам удалось пережить крушение дирижабля, по-другому объяснить наше здесь присутствие, да ещё в таком виде не представлялось возможным.
Девушка споро собрала на стол, предложив разделить с ней её нехитрый ужин, я достала остатки твердого сыра и ветчины напоминающей пармскую, рыбу и хлеб мы слопали ещё днём, к тому же продукты были на грани, и мне было не жаль отплатить за гостеприимство хотя бы так, судя по убранству домишки, хозяйка позволить себе деликатесы не могла, пусть они были и не первой свежести.
За сытным, пусть и простым ужином, Далиле удалось разговорить упыря, да ещё как, они хихикали как подростки на лавочке в сквере, она кокетливо хлопала ресницами, смущаясь опускала глаза долу и всячески очаровывала вампира. Тот же отвечал немного невпопад, но был так открыт и приветлив, что во мне невольно свернулись гадючьим клубком нехорошие предчувствия.
Сначала я подумала, что это ревность сжала тисками мое переменчивое сердце, но внутри ползало что-то холодное и скользкое, сигнализирующее об опасности.
— Пейте травки, милая, — ворковала она, — это свежий сбор, все сама, сама.
— Вы невероятная, мисс, — хриплым голосом полным сексуального томления отвешивал все новые комплименты Макс, — одна, в лесу, вам нужен мужчина, нельзя так жить, вы слишком хороши для отшельничетва. А вдруг другие случайные путники не будут так порядочны, как мы?
— Да, вы совершенно правы, Максимилиан, — чирикала травница подливая свежий кипяток в заварник, моя кружка была полной, поэтому она щедро плеснула Дракуле, тот вдохнул аромат и на его лице, уже имеющим странно-глупое выражение, вылезла совершенно дебильная улыбка, а за ней на свет показались кончики клыков, — может вы разделите со мной эту невыносимую тяжесть одиночества.
Тот кивал как китайский болванчик, а вот зрачок его был не алмазным, как при возбуждении, а мутно-черный, он закрывал всю темно-синюю радужку, и для меня это было показательно. Я обалдела, вампиры не то, чтобы скрывали свою принадлежность к кровососущим от других людей, они скажем так, старались не светится, Макс априори был сильнее многих, так чего он так поплыл?
Про таких женщин в моём мире говорили — роковая, только вот некоторые были по-настоящему la femme fatale**, некоторые из себя корчили властительниц мужских дум и сердец, а эта играла, как на сцене, но так гротескно и карикатурно, что на языке помимо воли крутилась знаковая фраза Станиславского "Не верю!"***. Она расточала свое обаяние и на меня, изо всех сил пыжась и стараясь очаровать, но выходило лишь наоборот, она лишь отталкивала меня своим поведением, да к тому же смотреть на нее мне стало крайне неприятно.