Лес на краю света
Шрифт:
И что это за последние слова за спиной? На каком они языке? Опять на друэгарском?
Ладно, коль не думается, то пойду. Незачем заставлять людей себя ждать.
Дверь в ангар семейства Малышевых была открыта, и в наличии было все семейство. Сам хозяин, его хозяйка и его дочка. Впрочем, дочку я никакие мог рассмотреть подробнее, она постоянно носилась по помещению. Сейчас она обнимает папу за шею сзади, а через секунду уже ее голос слышен издалека: «Мама, иди сюда!» Разглядел только, что светленькая, в папу, и худенькая.
Этим ужасом для конопачения уже не пахло. Ну и раз дочку привели, значит, уже выветрилось средство.
С хозяином я был уже знаком. Новым было то, что у него
Жена Саши была на полметра ниже него, но фигуристая. Волосы рыжие. Пока мы обсуждали финансовые детали сделки, она помалкивала, но выразительно поглядывала на мужа. Каким образом он определял, что супруга имела в виду, не знаю, но определял.
О перевозке меня во вторник и помощи мне в начале плавания мы договорились быстро.
А дальше перешли к неофициальной части, то бишь к неспешной беседе про здешнее жить-бытье под медовуху и домашние пирожки со всякой всячиной. Хозяин и хозяйка весело шутили, смеялись над шутками и рассказывали. Рассказал и я про разные чудеса, которые со мной случились в прошлом году, да и раньше.
Потом дочка убежала с прибежавшей за ней подружкой, а мы посидели еще часок.
Что рассказали мне об уржумской жизни? А жизнь здесь, как и везде, требует неустанного труда. То на огороде, то на реке, то на лесозаводе, то зимой в учении детей. И в Уржуме есть дети, которым надо помочь выучиться, потому им для обучения в Казани надо малость подтянуть предметы, которые в здешней школе преподают хуже прочих. И ученики зимними днями и вечерами идут к Саше и пополняют знания математики и физики. Чтобы летом закончить школу и поехать в Казань или Нижний. Городок хоть небольшой, но один-двое таких находится. Поэтому городок уже знает, что хочешь учиться в Казани на того, кому требуется математика, — иди на Зеленую улицу к Саше подучиваться до должной степени. Хочешь же быть пильщиком леса или добытчиком меха — можно обойтись без этого.
Земля здесь неплохая, но погода неустойчивая, поэтому может подкинуть сюрприз, погубив урожай внезапными заморозками или градом. Умные люди теперь строят теплицы, пользуясь продуктами нефтепереработки княжества, которое освоило производство специальной тонкой пленки для теплиц. Называется этот материал «Булак», он вроде немагического свойства. Его как-то делают из нефти. Тонкая такая пленка, наверное, даже тоньше миллиметра. А вода через нее не проходит.
А свет проходит, поэтому если ее натянуть над рассадой, проливной дождь ее не смоет. Он стечет по стенке куда-то в сторону. И можно сделать так, чтобы и ветер не мешал. Я в Казани купил кусок его, чтобы подстилать под себя, если будет нужно ложиться на сырую землю. Еще из него стали делать накидки от дождя. Он легкий и значительно легче хоть тканевого, хоть кожаного, хоть резинового плаща. И еще накидку из него можно сложить и запихнуть в карман куртки. Вот Саша и сам себе завел выращивание овощей под такой пленкой, и другим рекламирует новое. А жена его тоже работает, в здешней администрации.
Твари болот и нежить раньше особо жителей не беспокоили, но в этом году было уже два нападения вампиров на людей. И тварь кровососущую еще не поймали. Начальство уже хочет пригласить специальных охотников за нечистью и нежитью, раз своими силами не получается.
Увы, мое чувство вампиров исчезло вместе с окончанием самарской жизни. Но если наткнусь на него — сделаю городку доброе дело.
А так — городок тихий, все друг друга знают, а много народу нездешнего сюда не приезжает. Поэтому только житель откроет шкаф и достанет графинчик с заветным зельем, как полгорода уже обсуждает, как его с похмелья тошнит и надо ли ему переходить с брусничной настойки на настойку на аире.
Вы не поняли? А, это такой казанский юмор. Водку на аире никто не настаивает, настойку аира делают аптекари, как тонизирующее средство при упадке сил и при проблемах с женщинами от того же упадка сил. Так что когда в казанских владениях рекомендуют кому-то перейти на настойку на аире, значит, он совсем подорвал здоровье другими настойками или чистым продуктом винокурения. В других княжествах аптекари настойкой аира пользуются (еще ею лечат спазмы желчных путей), но такой поговорки нет.
Мы договорились, когда мне завтра подойти и узнать о состоянии дел с лодкой, и я откланялся. Но прошел я совсем недалеко. А остановился, потому что включилось знакомое чувство: недавний «след вампира». Где он? Я схватился за рукоятку и крутнулся туда-сюда, высматривая врага. И только потом до меня дошло, что на улице уже белый день и кровосос давно пристроился на отдых, а не стоит за спиной, готовый попить кровушки.
Запаниковал, в тридцать три света и иже херувимы! Аж стыдно стало. Да, Свет открывает в голове не только нужные двери, но и от хлопков этими дверьми штукатурка сыплется, и тараканы разбегаются. Куда же эта тварь залезла? Нет, пока не буду вынюхивать, а схожу-ка к Сашиному семейству и предупрежу его, чтобы они здесь меньше шастали в предвечернее и предрассветное время. А если уж Саша и пойдет, то не один и с заряженным стволом, какой там у него есть. А Саша пусть скажет, нет ли поблизости пустующего сарая, где вампир может лежку устроить.
Малышевы сидели рядом, обнявшись, и о чем-то тихо переговаривались. На мои шаги обернулись оба.
— Извините, это опять я. У меня предостережение. Тут рядом есть недавний след вампира. У меня иногда включается нюх на них, поэтому я его учуял. Не ходите здесь в одиночку, без оружия и в темноте.
Жена Саши побледнела и начала взглядом искать вокруг.
— Успокойтесь, дочке сейчас ничто не грозит — день на дворе. Эта падаль сейчас отлеживается в своей норе, а если выйдет — сгорит.
Экий стих внезапно получился, без всякой подготовки. Краска стала возвращаться ей на лицо.
— Саш, а ты не знаешь, есть ли среди лодочных сараев тут пустые или давно не посещаемые хозяевами? Я бы туда прогулялся и посмотрел, не запахнет ли там кровососом. Они в городе любят в пустых складах устраиваться.
— Есть, и даже не один. Сарай Макарыча пустует, с тех пор как он помер. А Сиротку уже месяц как из тюрьмы не выпускают. Так Игната Белкина кличут, за то что он вечно в подпитии плачет и на судьбу с женой жалуется. Но в лицо его лучше так не называть. Один тут Игната так назвал и еще про мать его неудачно выразился, а теперь никак от раны не выздоровеет. Не дай боги помрет, и висеть тогда Игнату и смотреть на нас с высоты.
— А сделай милость, покажи, где они.
— И я тоже с вами!
Вот этого только не хватало. Но будем надеяться, что ничего страшного не будет. Я ведь в лежбище врываться не буду. Ну, сразу не буду. Поглядим снаружи и постараемся вынюхать. Хотя это не обоняние, а какое-то внутреннее чувство, хоть назови его десятым человеческим чувством или пятнадцатым.
Жену Саши мы прикрыли с двух сторон и пошли. Но у обоих сараев мое чутье ничего не показало. «След» был между малышевским сараем и воротами. Словно ходячая падаль сюда заглянула, покрутилась и пошла прочь. Плохо. Так бы ее сразу засекли и разделали. А так ищи по всему городку, где сараюшек, флигельков и подвалов с погребами до демоновой матери.