Лес пигмеев

Альенде Исабель

В считанные часы Нана-Асанте навела в деревне такой порядок, что ни у кого не осталось ни малейшего сомнения в её власти. Она начала с того, что примирила население банту с пигмеями и напомнила всем о важности совместного труда. Первые нуждались в мясе, что добывали охотники, а вторые не могли выжить без получаемых лишь в Нгубу продуктов. Также ей пришлось заставить племя банту уважать пигмеев и настоять на том, чтобы пигмеи простили им дурное с собой обращение, от которого и сами немало пострадали.

– Какие действия вы предпримите для того, чтобы научить их жить мирно? – спросила её Кейт.

– Я начну с женщин, ведь внутри они очень добрые, - ответила королева.

Вот,

наконец, и настал момент отъезда. Друзья выглядели крайне измученными, поскольку очень мало спали и у всех, за исключением Нади с Бороб'oй, болели животы. Вдобавок, в последние часы пребывания здесь путешественников Жоэля Гонсалеса с ног до головы покусали москиты, человек опух, у него появился жар, а от расчёсывания тела тот остался практически нагишом. Скромно и сдержанно, чтобы не казаться хвастуном, Бейе-Доку предложил ему порошок из священного амулета. Менее чем за два часа фотограф пришёл в нормальное состояние. Крайне впечатлённый оказанным эффектом, фотограф попросил у него щепотку вещества, чтобы вылечить своего друга Тимоти Брюса от укуса мандрилы, но Мушаша ему сообщил, мол, тот уже совершенно здоров и ждёт оставшуюся группу в Найроби. Пигмеи использовали тот же самый чудесный порошок, чтобы вылечить Адриэна и Нцэ, у которых произошло видимое улучшение общего состояния. Удостоверившись в силе чудодейственного средства, Александр осмелился попросить его частичку, чтобы отвезти своей матери. По словам докторов, Лиза Койд окончательно победила рак, но сын женщины полагал, что несколько граммов чудесного зелёного порошка из Ипемба-Афуа смогли бы обеспечить ей долгую жизнь.

Анджи Ниндерера решила избавиться от страха перед крокодилами посредством ведения переговоров с последними. Та взглянула на Надю поверх защищающей колодец изгороди и предложила этим крупным ящерицам договор, который как можно лучше перевела девочка, несмотря на свои минимальные познания их диалекта. Анджи объяснила им, что могла бы убить всех несколькими выстрелами, если бы только захотела, но вместо этого отведёт к реке, где уже и предоставит животным полную свободу. Взамен женщина потребовала относиться с уважением к её собственной жизни. Надя не была уверена, что ящерицы всё поняли и что сдержат слово, а также что те способны распространить данный договор и на остальных африканских крокодилов, и всё же предпочла сказать Анджи, что, мол, начиная с данного момента, бояться им уже нечего. Она точно не умрёт, оказавшись в пасти ящериц, как и крайне мала вероятность исполнения её желания окончить свои дни, попав в своём самолёте в авиакатастрофу, - заверила женщину Надя.

Супруги Касонго, теперь счастливые и довольные жизнью вдовы, захотели подарить Анджи свои золотые украшения, однако ж тут вмешался брат Фернандо. Он расстелил на земле одеяло и заставил женщин сложить туда свои драгоценности и тотчас завязал его за четыре конца и потащил тюк поближе к королеве Нана-Асанте.

– Это золото да пара слоновьих бивней, пожалуй, всё, что у нас есть в Нгубу. Вам виднее, каким образом стоит распорядиться этим капиталом, - объяснил он.

– То, что Касонго мне подарил, - моё! – заспорила Анджи, цепко хватаясь за свои браслеты.

Брат Фернандо убил её одним из своих апокалипсических взглядов и протянул вперёд руки. С зубовным скрежетом и крайне неохотно Анджи сняла с себя драгоценности, которые ему и вручила. И вдобавок, её заставили пообещать оставить самолётную радиостанцию, с помощью которой можно было бы общаться с местными, и что сама будет летать сюда, по крайней мере, раз в две недели, разумеется, за свой счёт, снабжая деревню необходимыми вещами. На первых порах придётся сбрасывать те прямо с воздуха, пока местные не расчистят часть леса под посадочное место. А ввиду существующих условий, дело это отнюдь не лёгкое.

Нана-Асанте согласилась с тем, чтобы брат Фернандо остался в Нгубу, продолжил свою миссию и организовал собственную школу, если только будет соблюдаться определённая идеология. Поскольку людям нужно научиться жить в мире

и согласии, божества должны подавать соответствующий пример. Не было никакой причины, по которой различные боги и духи не смогли бы ужиться в едином пространстве человеческого сердца.

Эпилог. Два года спустя.

Александр Койд пришёл в нью-йоркскую квартиру своей бабушки, принеся ей бутылку водки, а Наде букет тюльпанов. Его подруга сказала, что не станет украшать цветами запястья или декольте на свой выпускной вечер, как это делает большинство девочек. Все эти корсеты казались ей ужасными. Дул лёгкий ветерок, облегчавший майскую жару Нью-Йорка, но тюльпаны всё равно быстро поникли. Он думал, что подруга никогда бы не привыкла к климату этого города, и внутренне радовался, что, по большому счёту, от неё данное и не требовалось. Молодой человек посещал университет Беркли и, если бы всё шло по плану, непременно получил бы титул доктора в Калифорнии. Надя обвиняла его в чрезмерной любви к удобствам. «Я не знаю, как ты собираешься заниматься медициной в самых беднейших местах земли, если ты жить не можешь без итальянской лапши, что готовит твоя мама, и без своей доски для сёрфинга», - подтрунила она. У Александра ушли месяцы на то, чтобы убедить подругу в преимуществах обучения в университете, в котором и сам числился студентом, и, в конце концов, добился своей цели. В сентябре она уже будет в Калифорнии, и, для того, чтобы видеться, больше не придётся пересекать континент.

Надя открыла дверь, а он по-прежнему стоял с увядшими тюльпанами в руках и горящими ушами, не зная, что сказать. Ребята не виделись полгода, и появившаяся на пороге молодая девушка поначалу оказалась и впрямь незнакомкой. Ему даже пришло в голову, что, мол, ошибся дверью, но все сомнения вмиг исчезли, как только сверху на него прыгнул Бороб'a, чтобы, как и всегда, поприветствовать молодого человека своими объятиями и покусываниями. Назвавший его имя голос бабушки донёсся из глубины квартиры.

– Это я, Кейт! – всё ещё несколько озадаченный, ответил он.

Тогда Надя улыбнулась другу и мгновенно стала прежней, дикой и с золотистой кожей девочкой, которую он знал и любил. Они обнялись, и тюльпаны упали на пол; он же обнял Надю рукой за талию и, крича от радости, немного приподнял, хотя в то же время другой своей рукой продолжал отбиваться от обезьяны. В этот момент, волоча ноги, появилась Кейт, выхватила у внука бутылку водки, которую тот бы вот-вот уронил, и закрыла дверь, пнув ногой.

Надя носила высокие каблуки, а её тело облегало чёрное, в обтяжку, платье из атласа, короткое и без бретелек. Нужно заметить, что, по мнению Кейт, и в данном наряде девушка нисколько не выставляла себя напоказ. Та покрутилась, чтобы дать Александру рассмотреть себя во всей красе. Теперь девушка очень отличалась от украшенного перьями создания в шортах, какой он и помнил подругу. И подумал, мол, ему придётся привыкнуть к произошедшим переменам, хотя и надеялся, что так будет не всегда; ведь мальчику очень нравилась его прежняя Орлица. Он совершенно не знал, как стоит себя вести с этой новой ипостасью своей подруги.

– Тебе нужно постараться преодолеть смущение, чтобы пойти на выпускной вечер с этим пугалом, Александр, - сказала бабушка, указывая на Надю. – Пойдёмте, ребята, я хочу вам кое-что показать…

И она повела обоих в крошечный пыльный кабинет, переполненный книгами и документами, где обычно писала сама. Все стены были обклеены фотографиями, которые последние несколько лет собирала писательница. На них Александр узнал индейцев с реки Амазонка, позирующих для организации Алмазный фонд, Дила Баадура, Пему и её малыша в Царстве Золотых Драконов, брата Фернандо в ходе его миссии в Нгубу, Анджи Ниндерера с Михаилом Мушашой у слона и ещё некоторые другие. Кейт оформила в рамку лицевую сторону обложки журнала «Интернэшнл джиографик» 2002 года, который выиграл главный приз. Сделанная Жоэлем Гонсалесом на африканском рынке фотография запечатлела его, Надю и Бороб'y, бившихся с разъярённым страусом.