Лес пропавших дев

Хёр Джун

– Что… что с тобой?

– Яд. – Я высвободилась из крепких рук Кахи и, пошатываясь, подошла к своему пони. – Возвращайся домой, я справлюсь. Поеду обратно к…

На меня обрушился новый приступ боли. Я упала на землю и застонала.

– Может… мне позвать твою сестру? Она приезжала сюда недавно.

– Что?

– Хотела поговорить со мной. Я рассказала ей, что и ты недавно приходила, расспрашивала об отце. Она увидела твоего пони и попросила передать, если ты вернешься, что она будет ждать тебя на постоялом дворе.

Деревенский

старейшина пытался меня убить. Возможно, ему это удалось. Я почти разгадала его тайну, а это значит, что и Мэволь в опасности.

– Мне надо найти сестру. – Я попыталась встать. – Надо найти ее скорей, иначе Муны опередят меня.

Кахи поставила фонарь на землю и осторожно тронула меня за рукав.

– Тебе лучше отдохнуть, ты плохо выглядишь. Упадешь с пони, разобьешь голову…

Стук лошадиных копыт нарушил ночную тишину. Я схватилась за отцовский меч, боясь, что вот-вот из темноты появится всадник в белой маске. Но к счастью, я ошиблась. Это оказалась моя сестра. Она спрыгнула с лошади и испуганно бросилась ко мне.

– Крестьянин сказал мне, что ты шла в эту сторону… – Она опустилась на колени рядом со мной. Фонарь лишь наполовину освещал ее лицо, все остальное было скрыто в тенях. – Что с тобой? Почему ты дрожишь?

Я попыталась что-то сказать, даже открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

– Ее отравили, – ответила вместо меня Кахи.

Мэволь в ужасе уставилась на меня. Шок, страх, возмущение, краткая задумчивость – тысяча эмоций пронеслась по ее лицу.

– Не бойся, я не дам тебе умереть, – пообещала она, потом обернулась к Кахи. – Принеси немного теплой соленой воды.

Кахи кивнула и кинулась выполнять поручение.

– Зачем… – с трудом сдерживаясь от боли, проговорила я. – Зачем соленая вода?

– Шаманка Ногён лечит боль в суставах ядовитым растением кён-по буджа. Я всегда боялась, что когда-нибудь она примет слишком много яда, и спросила у женщины-врача, что делать в таком случае. Она ответила, что лучше всего выпить соленой воды, чтобы вызвать рвоту.

Кахи быстро вернулась с миской соленой воды. Мэволь попыталась влить мне ее в рот, но очередная волна боли вновь скрутила меня, и половина пролилась на землю. Я проглотила соленую жидкость, и меня тут же вырвало на траву. Легче от этого не стало.

Кахи всплеснула руками.

– Надеюсь, мы делаем все правильно.

– Да, правильно, – отрезала Мэволь. Страх мелькнул в ее глазах, она явно сомневалась, что поступает верно. – Это должно помочь.

– Принесу еще воды.

Кахи ушла, а я прислонилась спиной к стволу, запрокинула голову и уставилась на звездное небо, просвечивавшее сквозь ветви. Нужно собраться с силами и рассказать все Мэволь.

– Если ничего не поможет, у меня не будет времени, чтобы…

– Не говори так.

– Выслушай меня.

Мэволь замолчала, лицо ее было бледно – и побледнело еще сильнее, когда я описала, что произошло в Мехвадане. Я рассказала ей о противоречивых словах старейшины Муна, о травяном чае, о его дочери.

– Она послала служанку, чтобы та забрала у меня свисток, но потом позволила мне сбежать.

Мэволь нахмурилась.

– Зачем ей отпускать тебя?

– Не знаю.

– Может быть… таким и был план. Она нашла повод приказать служанке отпереть дверь, чтобы отец не подумал, будто она его ослушалась.

Мне захотелось возразить Мэволь, но потом я подумала, что, возможно, она права. Вдруг Чхэвон так же боялась своего отца, как и Кахи. Преступления их родителей были слишком тяжелы для этих двух девушек.

– Главный вопрос в другом, – продолжала Мэволь, – почему старейшина Мун решил убить тебя?

– Вероятно, он как-то связан с пропавшими девушками.

– Какой яд он использовал, ты знаешь?

– Нет. Но в книге по медицине, которую я читала в Мехвадане, – я замолчала, чтобы перетерпеть очередной приступ боли. Сил оставалось все меньше, – у одной страницы был завернут уголок. Как будто ее специально отметили. Там было написано про мышьяк. Симптомы совпадают.

– Мышьяк! – Мэволь схватила меня за рукав. – Этим ядом отравили отца!

Я непонимающе уставилась на сестру.

– Когда мне нужно в чем-то разобраться, я всегда иду на постоялый двор, – объяснила Мэволь. – Там есть кого порасспросить. И теперь я знаю, почему тело отца не разложилось.

– Почему?

Мэволь махнула рукой.

– На этот остров ссылают осужденных. Ты ведь знаешь, как их казнят, если они приговорены к смерти?

– Да. Им дают мышьяк.

– На постоялом дворе мне рассказали, что когда через несколько лет эксгумировали тела казненных, то увидели, что они совсем не разложились. Так действует мышьяк.

– Значит, отца точно отравили мышьяком, – пробормотала я.

– Вот именно, – кивнула Мэволь.

– На некоторых мышьяк действует не сразу, проходит две недели, прежде чем человек погибает, – прошептала я. – Вот почему отец сумел доехать до Поксун и вернуться обратно.

– И кто знает, – мрачно добавила Мэволь, – может быть, Муны пытались отравить отца еще в первые дни после его приезда. Если бы он погиб сразу, все бы решили, что он заболел.

– Но он выжил…

– И тогда они подослали к нему убийцу, потому что яда оказалось недостаточно.

– Наверное, отец раскрыл преступление, – догадалась я. – Муны как-то связаны с исчезновением девушек. Но как? – Я замолчала, зажмурилась в надежде, что тошнота отступит, но она не отступала. – Хёнок… нашли убитой в лесу. – Пот тек по лицу, я старалась изо всех сил сохранить самообладание. – И остальных двенадцать видели у леса… перед тем, как их похитили.

Мэволь наклонилась вперед и вытерла мне пот.

– Та хижина в лесу, которую мы с тобой нашли, была, должно быть, перевалочным пунктом. Потом человек в маске куда-то увозил девушек. – Она накрыла мою руку своей. – Сестра, тебе нужно отдохнуть.