Лес Рук и Зубов
Шрифт:
XVIII
Я сдерживаю свое обещание и ничего не рассказываю остальным про Бет. Но глаз с нее не спускаю и слежу, чтобы Джед от нее не отходил. Пусть он не готов убить жену, я-то готова хоть голыми руками, если придется.
Вечером, когда солнце прячется за верхушками деревьев, тропа наконец расширяется и выходит на круглую поляну. Мы все облегченно вздыхаем: можно хоть ненадолго перестать бояться, что кто-нибудь из нас оступится и попадет прямо в лапы Нечестивых. Посреди поляны стоит деревянный сундук, окованный железными обручами, большой и длинный,
Мы все собираемся вокруг сундука, и тут я замечаю, что на крышке высечены какие-то буквы. Я смахиваю с них палые листья. «XVIII».
На ум тотчас приходят другие буквы, которые Габриэль оставила на оконном стекле: «XIV».
— Что это значит? — спрашиваю я Джеда.
Он пожимает плечами:
— Какая разница?
— Это Стражи вырезали? — осторожно спрашиваю я.
— Нет, сундук был здесь всегда. Сестры рассказали нам про него и велели регулярно обновлять запасы продуктов.
— А ключ? — спрашивает Гарри.
Джед вновь пожимает плечами:
— Знаешь, я как-то не подумал его захватить.
Я отворачиваюсь, прячу лицо и подавляю смешок.
Гарри начинает колотить по замку топором, и после третьего удара тот слетает. Внутри оказываются два кожаных меха с водой, два свертка с продуктами и еще два обоюдоострых топора. Их берут Джед с Трэвисом.
— Давайте заночуем здесь. Тут хоть места побольше, чем на тропе.
Мы все соглашаемся, радуясь, что не придется ютиться на узкой тропинке между заборами. Мужчины начинают разбирать сундук, чтобы развести костер, а мы с Кэсс готовим скудный ужин.
За едой мы почти не разговариваем. Я наблюдаю, как огонь пожирает доски с буквами, и вспоминаю Габриэль: как она выглядела той ночью, когда я увидела ее в окне собора. Длинные черные волосы обрамляли лицо, одновременно бледное и темное, как луна, висящая над самым горизонтом. Тогда она еще была человеком. Обыкновенной девушкой, глядящей в окно на тропу, что обещала привести ее к новой жизни.
Ночью, засыпая в обнимку с Аргусом, я вижу сон про Кэсс и Джейкоба. Они оба живы, только почему-то стоят по одну сторону запертых ворот, а я — по другую. В ушах отдаются стоны Нечестивых, но я не знаю, пришли они за мной или за ними.
Кэсс открывает рот и визжит. Я сразу просыпаюсь и понимаю, что все еще слышу эхо ее крика. Аргус под моей ладонью утробно рычит. Я вскакиваю и ищу глазами Кэсс; та снова кричит и показывает куда-то пальцем.
Первая мысль: Джед ошибся, и Бет все-таки Возвратилась. Тут краем глаза я замечаю в Лесу красный всполох, и мое сердце на миг перестает биться. Я давлюсь воздухом и молча наблюдаю за стремительным приближением Габриэль, морально готовясь к удару и боли… Но в следующий миг Быстрая с размаху влетает в забор. Три стрелы торчат у нее из туловища, а одна рука висит под странным углом, но это нисколько не мешает ей передвигаться.
Следом за ней к нам подползают другие Нечестивые и начинают раскачивать забор.
Гарри и Джед встают с топорами наготове, а Трэвис забрасывает угли влажной землей. Однако забор сдерживает Нечестивых, и нас донимают лишь отвратительная вонь их гниющей плоти да отчаянные стоны.
Мы
— Как она выбралась из деревни? — слышу я хныканье Бет. — Как она нас нашла?
Джед притягивает жену к себе. Тропа здесь стала совсем узкой, так что они едва могут идти рядышком. Я ловлю на себе настороженный взгляд Джеда.
— Наверно, выбралась через брешь в заборе, — говорит он.
— Значит, в деревне для нее пищи больше нет, — слышу я голос Гарри. — Деревня пала окончательно. Раз они не смогли ее убить… — Он замолкает, позволяя нам сделать собственные выводы.
На этих словах Кэсс, идущая впереди меня, резко останавливается, отдает мне руку Джейкоба и уходит назад. Я слышу ее сдавленные рыдания и хочу утешить подругу, но только покрепче стискиваю крошечную ладонь.
— Почему она другая? — по-детски шепелявя, спрашивает Джейкоб тоненьким голоском. И показывает пальцем на Габриэль в ярко-красном жилете.
Я качаю головой, вспоминая, как пришелицу заточили в соборе, спрятали от меня, а я все искала, искала и не могла найти… Я вспоминаю туннель с тяжелыми дверями, покрытые чернилами страницы Писания и вновь задаюсь прежними вопросами: что Сестры сделали с Габриэль? кто навлек на нас эту беду?
Яркое светлое облачко на миг закрывает собой жаркое солнце, и как раз в эту секунду тропа перед нами вновь расширяется, а поперек нее возникают ворота. Прямо над рычагом расположена небольшая железная бирка с высеченными на ней буквами «XIX». Отчего-то мне вспоминаются двери в нашей деревне и строчки из Писания, которые вырезали на косяках Сестры. Я провожу рукой по буквам, как нас учили, словно отдавая им дань почтения.
Но думаю при этом вовсе не о Боге, а о Габриэль.
Как связаны между собой надпись, оставленная пришелицей на оконном стекле, буквы на крышке сундука и вот эти, на воротах? Непонятно. Но связь должна быть. Я оглядываюсь на Габриэль: с невиданной для живых мертвецов яростью она вновь и вновь врезается в забор. Как бы мне хотелось спросить, что значат эти буквы, утешить ее, попытаться утихомирить…
Вместо этого я хватаюсь за раскаленный на солнце рычаг и уже хочу поднять ворота, как вдруг Кэсс испуганно охает и кидается ко мне:
— Ты что делаешь?! — Ей приходится кричать, чтобы я услышала ее сквозь лязг забора. — Мы ведь не знаем, что за этими воротами! Вдруг там Нечестивые? Мэри, ты нас убьешь!
— Выбора у нас нет, — говорю я и нажимаю на рычаг.
Ворота с легким скрипом открываются, и все медленно проходят на другую сторону.
Джед идет в обнимку с Бет. Ее глаза и щеки уже впали, походка стала неверной, а каштановые волосы повисли сосульками. Я пытаюсь схватить брата и сказать, что сегодня он обязательно должен с ней разобраться, ведь Бет слишком опасна. Но он не дает мне и рта раскрыть, только качает головой и заявляет, что все под контролем.