Лесь
Шрифт:
Необычайно работящая уборщица снова вошла в ратушу. Из окна женского туалета вылетел шнур. Горбатый Лесь привязал к шнуру большой рулон. Горбатый Януш скрывался на площади в тени бани.
Горбатый Каролек следил за выходом улицы сзади дома. Главный инженер ждал на окраине городка в машине.
Через четверть часа раздался шум мотора, и весь персонал бюро, вместе с картой в сирене Стефана, возвращался обратно в пансионат, где сокрушавшийся Бьерн приготовлял несколько опоздавший ужин.
— Я должна сказать вам, что у нас было просто слепое счастье, — сказала
Разбуженные ролью графа старые чувства Леся снова опутали его воображение. Их огонь, правда, несколько уменьшился, но все же угли ещё тлели в его душе, только смысл их немного изменился. Руины замка вызывали романтические ассоциации, и глазам его явились образы разнообразных героических поступков. Он явственно видел заключённую в башню красивую кастелянку и спасающего её из затруднительного положения влюблённого рыцаря, бородатых разбойников, нападающих на даму в повозке, сорвавшегося с цепи медведя или тигра и нападающего на них с копьём энергичного оруженосца, отдельно какой-то поединок на ристалище… Победитель в поединке, влюблённый рыцарь, атаман разбойников и энергичный оруженосец несомненно имели черты лица, которые ежедневно он видел в зеркале.
Башня лежала в руинах и не была похожа на тюрьму ни в коем случае, тигров не было даже на лекарство, в качестве разбойников могли выступить лишь местные хулиганы, но и как хулиганы они были удивительно вялыми и мало агрессивными. Прозаичная действительность не давала нужных реквизитов, и волей-неволей Лесь должен был прекратить бесплодные мечты.
Инвентаризационные работы подходили к концу. После захода солнца весь персонал бюро прерывал служебные работы, потому что в неосвещённом замке быстрее темнело, и измерения становились невозможными. Барбара, Каролек, Януш и Бьерн отдыхали на опушке рощицы вблизи городка, поедая с трудом добытые Барбарой помидоры и ожидая Леся, который был занят тем, что отдавал в вулканизацию шину мотороллера. Перед ними, на хорошо наклонённом склоне расстилалась поляна в цветах, на середине которой пасся молодой бугай.
— Чтобы их привлечь сюда для туристов, это было бы очень тяжело, — сказал Януш, посыпая солью помидор. — Будет все: гостиница в замке, бассейны, посещение шахты, но есть ли у вас понятие, как это все подать в рекламе?
— Бассейны есть всюду, — недовольно сказал Каролек. — Эта гостиница в замке и шахта — может быть в этом что-то есть…
— Ничего нет, а пропагандируем, — прервала его Барбара. — И люди приедут. Только мы все скрываем вместо того, чтобы показывать. Хороший человек для рекламы — вот чего нам не хватает!
— Что-то нужно придумать, — задумчиво сказал Каролек. — Что-нибудь вроде того, что один американец задумал здесь играть свадьбу.
— И брать за это огромные деньги, потому что иначе это будет малопривлекательно…
— Весь объект окупится за два года, а остальное — это уже чистая прибыль. Понимаете? Мы выигрываем баталию за туризм, у нас есть заказы на десять ближайших лет, общее развитие строительства…
— А этого человека для рекламы уже имеешь? — иронически прервала его Барбара.
Нарастающий энтузиазм увял внезапно, как сорванный цветок. Каролек впихнул в рот целый помидор и с возмущением забормотал что-то неразборчивое. Януш недовольно пожал плечами.
На противоположном склоне появился Лесь. Он избавился от шины и теперь шёл медленно в направлении друзей, полностью поглощённый сценой побега на вороном коне с кастелянкой в объятиях. Погоню организовал несимпатичный муж кастелянки.
— Вот он спокойно себе пасётся, а как ударит ему что-нибудь в голову, так неизвестно, что будет, — вдруг сказал Януш, морщась от неудовольствия.
Наблюдая за Лесем, Барбара и Каролек ощутили нечто вроде беспокойства. Лесь шёл медленно с опущенной головой, но расстояние его лица от буйной травы была довольно большой. Ничего не указывало на то, что он будет в этот момент есть.
— Почему ты считаешь, что он пасётся? — спросила Барбара с нескрываемым интересом.
— Ну а что он делает? Ты же видишь, что он жрёт траву!
— Я не вижу, — запротестовал Каролек. — Он идёт и ничего не срывает.
Теперь уже и Януш ощутил странность положения.
— Ты что, поглупела? Что он должен срывать? Мордой жрёт непосредственно!
Барбара и Каролек вытаращили глаза на Леся в убеждении, что какие-то его действия ускользают от их внимания.
— Ты видишь, что он что-то жрёт? — спросила Барбара недоверчиво.
— Не вижу, — решительно произнёс Каролек. — Он идёт и даже не наклоняется. Ему, видимо, эти помидоры не пошли на пользу, и у него галлюцинации.
Януш оторвал взгляд от бугая и посмотрел с удивлением на Каролека.
— О чем вы говорите? — подозрительно спросил он.
— О Лесе. Он идёт и ничего не жрёт…
— А, вы о Лесе! Что вы, я ведь говорю о том бугае!..
Бугай пасся спокойно, как баран. Идущий через самую середину лужайки Лесь приближался к нему все больше. В сердцах персонала бюро начало пробуждаться любопытство.
— Я и не знал, что он такой храбрый, — удивился Каролек.
— Ну что ты! Он, вероятно, не видит…
— Сидите тихо, — буркнула Барбара. — Может быть, они не видят друг друга взаимно.
— Как будто бугая нужно схватить за хвост и перекрутить, сказал оживлённо Януш. — Он ляжет и не пошевелится.
— И так будет лежать даже тогда, когда его отпустить? — заинтересовался Каролек.
— Не совсем. В этом и заключается сложность. Без помощи извне нужно будет сидеть до конца жизни.
— Того держащего или бугая?
— Это уж более менее все равно.
— В случае чего подбежишь и схватишь?..