Лес
Шрифт:
Здесь было светлее, чем в подвале, однако все равно царил полумрак. Беглец решил направиться сразу в комнату – лестница его пугала, она вела, казалось, в полную («и окончательную» – дрогнул) тьму, в комнате же, наверняка, были окна. «Окна, – затрясся он в сладком ожидании. – Спрыгну, и дело с концом».
– Проходите, добро пожаловать, – раздался густой мужской голос, едва беглец дернул за ручку двери. Он удивлением уставился на человека во фраке, с бабочкой, идеальными, закругленными по краям усами. Человек сделал едва заметный поклон и учтиво улыбнулся. На удивление вошедшего, комната оказалась жилой – не вполне просторной,
– Вы кто такой? – без предисловий начал беглец.
– Позвольте, я же не начинаю с подобных вопросов, – изумился человек во фраке, отчего края его усов, казалось, даже слегка приподнялись.
– А я начинаю, – хмуро ответил беглец. – И, если вы не ответите, то ими же и закончу.
– Как вам угодно, – развел руками человек во фраке. – Но, если что, я к вашим услугам.
Беглец посмотрел на него как на сумасшедшего и резко шагнул к окну, резким движением раскрыл занавески, и дневной свет ворвался в комнату, залил ее. Беглеца ждала неприятность: на окне висела решетка.
– Это… что же? – он растерянно повернулся к мужчине во фраке, но тот молчал, стоя возле двери как вкопанный. Беглец снова повернулся к окну. Все было верно: это тот же самый двор, двор в его городе, хорошо ему знакомый – вот новостройки напротив, вот школа, хоккейная площадка, а он сам… Ну да, в том старом заброшенном доме, который за каким-то чертом до сих пор не снесли, хотя время такое: под снос идут целые кварталы, и падают, и горят. Но как здесь можно жить? Он никогда не замечал отсюда света, звуков, да и… это просто невозможно! Дом простоял здесь целый прошлый век, и половину этого века, как минимум, был нежилым. Здесь одни пыль и труха должны быть!
Беглец не заметил, как сказал последнюю фразу вслух. Человек во фраке повернул к нему голову и с легкой усмешкой произнес:
– Обижаете.
– Эй, – закричал беглец, схватившись руками за решетку и тряся ее, пытаясь выдернуть, но та оказалась крепкой, не поддавалась. – Эй, кто-нибудь! Подскажите! Как мне отсюда выбраться? Мне нужно отсюда выбраться…
Мимо дома, перед самым его носом, то и дело проходили люди – мамы с колясками, дети—школьники, парни небольшими компаниями, одинокие пенсионеры… «Ну уж эти-то! Ведь все равно заняться нечем!» – в отчаянии думал беглец. Никто не обращал внимания, не слышал его.
– Вот так и она, – неожиданно сказал человек во фраке. Его голос звучал задумчиво. – Кричала. Бегала вокруг окна… Молила. А, – он махнул рукой. – Приказано было не замечать. Ну а потом уж заперли ее.
Беглец уставился на него безумным взглядом. Его снова прошиб холодный пот, тело затрясло.
– Хозяйка, – пояснил усатый. – Наша хозяйка.
– Наша? – прорычал беглец.
– Выходит, так. Вы же здесь!
– Значит, так! – угрожающе закричал беглец. – А ну быстро объясняй мне, что здесь происходит, а не то…
– Так к чему слова? – вновь удивился человек во фраке. На его лице не появилось и тени испуга. – Сходили бы, проведали.
– Что вы хотите сказать, – произнес на выдохе беглец, уже понимая, что большего от этого странного типа ему не добиться.
– Вон же лестница, за углом, – услужливо произнес тот. – Возле лаза.
– Спасибо, – стиснув зубы, ответил беглец. «К черту вас всех, – пульсировали злые мысли в голове. – Возле лаза, так возле лаза. Пора заканчивать с этим всем, хватит! Затянулась шутка». Он пробежал, скрипя, по деревянным ступеням лестницы и оказался на втором этаже. Здесь снова было темно, и лишь из одной двери струился тревожный, мерцающий свет. Справа и слева от двери были еще две, приоткрытые. Беглец догадался, что над комнатой, где он только что разговаривал со странным человеком, есть еще одна, такая же. Есть на втором этаже и другая комната – те, кто здесь жили (или живут, один черт разберет их), были людьми небогатыми, но и не совсем простыми. «Среднее сословие, – подумал беглец, усмехнувшись. – Ну, как и я». Свою жизнь в последнее время он описывал просто: ни больших тебе проблем, ни маленьких, одна лишь средняя – как не сдохнуть со скуки.
Мужчина решил не терять время – если лишь в одном из помещений говорит свет, и именно туда закрыта дверь – то значит, «нам туда дорога», как слышал он в детстве в какой-то песне. Открывать дверь было очень страшно, но еще страшнее стало, когда он ее открыл.
Это была уборная. Просторная – с широкой ванной, туалетом, огромным зеркалом… Но рассмотреть ничего не успел – беглец застыл в ужасе, увидев женщину. Она была в пышном белом платье, которое он в первый миг принял за свадебное, да и сама была, как говорят, пышной. В общем, не худенькой, низкого роста и вовсе не красавицей. Беглец привык оценивать женщин сразу же, в первые секунды встречи с ними, и эту оценил как безусловно страшную. Вот только никогда еще не доводилось вкладывать в эту оценку такой – настоящий – смысл.
Женщина обернулась к нему и хищно, словно дикое животное, оскалила зубы. Беглец попятился: ему показалось что губы ее в крови, как у кошки, только что съевшей мышь. Бросив из рук предметы туалета, она ринулась к нему:
– Иди сюда, дружочек, – зашипела она, и в страшных, черных глазах ее отразилось пламя свечей, расставленных в уборной повсюду.
Беглеца спасла нерасторопность – короткий и тяжелый шаг – низкой женщины. Он выскочил из уборной и дрожащими руками задвинул щеколду. «Слава Богу, – шептал он. – Слава Богу».
Не став ждать ни секунды, он бросился вниз – ведь там был какой—никакой, а живой человек. С которым можно было поговорить. Рядом с которым – отдышаться. Рядом с которым – не так страшно, не так дико, нечеловечески страшно. Беглец поскользнулся на повороте лестницы и скатился по ней, едва не упав снова в подвал.
– Эй! – кричал он. – Эй! Что это такое? Что это за чертовщина?!
Человек во фраке ожидал его в комнате. Он, казалось, не сдвинулся со своего места и был все так же спокоен.
– Это ты ее там запер? – крикнул беглец, схватив человека за грудки.
– Помилуйте, ну разве ж так можно! – воскликнул тот, мягко отводя его руки. – Ну что ж вы за грубый человек такой?
– Я? Грубый? А вы какой человек? Что вы за человек вообще?
– Как бы вам это объяснить, – он ненадолго задумался. – Я здесь для ответов на ваши вопросы. Но не любые… а по существу. Сообщить, рассказать, сориентировать… Я что-то проводника… вот, что-то вроде скрепки в «Ворде». Понимаете?
Беглец замер от неожиданности.