Леший (комедия в 4-х действиях)
Шрифт:
Пауза
Слишком густо... Надо посветлее... А дальше он бранит Соню за то, что она меня полюбила... Никогда она меня не любила... Кляксу сделал... (Скоблит бумагу ножом.) Даже если допустить, что это немножко верно, то все-таки нечего уж об этом думать... Глупо началось, глупо кончилось...
Семен и рабочие несут большой стол.
Что это вы? К
Семен. Илья Ильич велел. Господа из Желтухина приедут чай пить.
Хрущов. Покорно благодарю. Значит, насчет работы придется отложить попечение... Соберу все и уйду домой.
Входит Желтухин под руку с Соней.
6
Хрущев, Желтухин и Соня.
Желтухин (поет). «Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила...»
Хрущов. Кто это там? А! (Спешит уложить в ящик рисовальные принадлежности.)
Желтухин. Еще один вопрос, дорогая Софи... Помните, в день рождения вы завтракали у нас? Сознайтесь, что вы хохотали тогда над моей наружностью.
Соня. Полноте, Леонид Степаныч. Можно ли это говорить? Хохотала я без причины.
Желтухин (увидев Хрущова). А, кого вижу! И ты здесь? Здравствуй.
Хрущов. Здравствуй.
Желтухин. Работаешь? Отлично... Где Вафля?
Хрущов. Там...
Желтухин. Где там?
Хрущов. Я, кажется, ясно говорю... Там, на мельнице.
Желтухин. Пойти позвать его. (Идет и напевает.) «Невольно к этим грустным берегам...» (Уходит.)
Соня. Здравствуйте.
Хрущов. Здравствуйте.
Пауза
Соня. Что это вы рисуете?
Хрущов. Так... неинтересно.
Соня. Это план?
Хрущов. Нет, лесная карта нашего уезда. Я составил.
Пауза
Зеленая краска означает места, где были леса при наших дедах и раньше; светло-зеленая – где вырублен лес в последние двадцать пять лет, ну, а голубая – где еще уцелел лес... Да...
Пауза
Ну, а вы что? Счастливы?
Соня. Теперь, Михаил Львович, не время думать о счастье.
Хрущов. О чем же думать?
Соня. И горе наше произошло только оттого, что мы слишком много думали о счастье...
Хрущов. Так-с.
Пауза
Соня. Нет худа без добра. Горе научило меня. Надо, Михаил Львович, забыть о своем счастье и думать только о счастье других. Нужно, чтоб вся жизнь состояла из жертв.
Хрущов. Ну, да...
Пауза
У Марьи Васильевны застрелился сын, а она все еще ищет противоречий в своих брошюрках. Над вами стряслось несчастье, а вы тешите свое самолюбие: стараетесь исковеркать свою жизнь и думаете, что это похоже на жертвы... Ни у кого нет сердца... Нет его ни у вас, ни у меня... Делается совсем не то, что нужно, и все идет прахом... Я сейчас уйду и не буду мешать вам и Желтухину... Что же вы плачете? Я этого вовсе не хотел.
Соня. Ничего, ничего... (Утирает глаза.)
Входят Юля, Дядин и Желтухин.
7
Те же, Юля, Дядин, Желтухин, потом Серебряков и Орловский.
Голос Серебрякова: «Ау! Где вы, господа?»
Соня (кричит). Папа, здесь!
Дядин. Самовар несут! Восхитительно! (Хлопочет с Юлей около стола.)
Входят Серебряков и Орловский.
Соня. Сюда, папа!
Серебряков. Вижу, вижу...
Желтухин (громко). Господа, объявляю заседание открытым! Вафля, откупоривайте наливку!
Хрущов (Серебрякову). Профессор, забудем все, что между нами произошло! (Протягивает руку.) Я прошу у вас извинения...
Серебряков. Благодарю. Очень рад. Вы тоже простите меня. Когда я после того случая на другой день старался обдумать все происшедшее и вспомнил о нашем разговоре, мне было очень неприятно... Будем друзьями. (Берет его под руку и идет к столу.)
Орловский. Вот так бы давно, душа моя. Худой мир лучше доброй ссоры.
Дядин. Ваше превосходительство, я счастлив, что вы изволили пожаловать в мой оазис. Неизъяснимо приятно!
Серебряков. Благодарю, почтеннейший. Здесь в самом деле прекрасно. Именно оазис.
Орловский. А ты, Саша, любишь природу?
Серебряков. Весьма.
Пауза
Не будем молчать, господа, будем говорить. B нашем положении это самое лучшее. Надо глядеть несчастьям в глаза смело и прямо. Я гляжу бодрее вас всех, и это оттого, что я больше всех несчастлив.