Леший
Шрифт:
Так и потянулись мои дни. Хатку восстановил, отец ее сам строил из дерева. Так что, сделав легкий ремонт, я начал вживаться. Навыки слегка поугасли, но восстановить их труда не составило. Уже на следующий день после моего заселения, две заячьи шкурки лежали засоленные, чтобы не пропали. Через недельку я подобрал в Маяке бродяжку. Маленькую, до колена где-то, но мне ее хватало. Зверей она отпугивала, да и говорил я хотя бы с ней. Дни потекли рекой. О том, что сменилась неделя, я понимал, когда Коля ко мне заглядывал. Привезет круп разных, муки, овощей да фруктов. Деньги за прошлый товар оставит и новый заберет. Так же он периодически покупал мне то, что я просил. Денег я не жалел. Зачем они мне? Новенький генератор, оборудование. Компьютер поставил и даже интернет через модем ловил. Правда, ловил слабо очень. Но фильм там скачать за день можно было.
***
Тихо. Как там папа учил? Сидим против ветра, листья не колышем. Арбалет на взводе. Стрелял
– Прости родной, не из прихоти тебя убиваю. – Прошептал я, перерезая горло животному.
Какое-то неприятное чувство. Кто-то смотрит на меня. Обернувшись, встречаюсь глазами с медведем.
Он стоял и смотрел на меня. Я повернулся к нему лицом и достал топор. Перезаряжать арбалет времени не было. Боялся ли я? Нет, не боялся. Еще при первой отсидке меня приучили. Страх хуже смерти. И пусть считается, что не боится только дурак, в лесу нельзя бояться, звери это чувствуют. Мы стояли, смотря друг на друга.
– Уррраур – Прорычал царь леса и ударил лапой по осине.
– А ты сюда не лезь. – Ответил я, рубанув топором по ближайшему дереву.
Он фыркнул, развернулся и ушел.
Я закинул оленя на плечи и пошел домой.
***
– Бдадах! – Чертовы браконьеры, поспать не дают.
Жучка зашлась в лае, хоть и лень вставать, но иначе они мне спать не дадут. Достав свисток, я громко в него дунул. Специально купил. Как говорил отец: «Не бойся животных, что на тебя рычат, бойся животных, что на двух ногах ходят». Тут же послышался звук удаляющегося внедорожника. Не местные значит. Местные меня уже знают. А эти видимо решили что полиция.
Сон как рукой сняло, а раз делать нечего, решил пойти в том направлении, откуда стреляли. Идти пришлось долго, но в итоге я все-таки вышел к следам от внедорожника, а там и до места охоты не далеко было.
Возле пещеры лежал медведь. Мой старый знакомый. Выстрел попал в грудь, но охотники видимо не ожидали найти тут медведя, потому стреляли картечью. Рана не убила мишку, однако если так пойдет дальше, он умрет либо от потери крови, либо от инфекции. Под картечь попала часть шеи медведя и его грудь. Кусок шкуры просто оторвало. Он поднялся и начал рычать на меня.
Не знаю что со мной. Но не могу я вот так его тут бросить. С ума, наверное, схожу, но жалко мне его. А что я теряю? Ничего ведь у меня нет. Так что…
– Тише, Миш, тише. Я помочь хочу. – Достав из поясной сумки медикаменты, я медленно подхожу к животному. Он скалится и рычит. Кровь льется ручьем. Тут задняя нога подогнулась, и зверь сначала сел, а потом упал глубоко дыша.
Не знаю почему, но в голове зазвучало: «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». Хоть и не давал никогда клятвы Гиппократа, но слова еще в школе учил. Медленно подойдя, я обработал рану перекисью, медведь резко повернул голову и схватил меня за руку. Не откусил, а именно схватил, предупреждая. Я не возражал, другой рукой начал обматывать бинтом рану. Конечно, ее бы стоило зажать чем-нибудь, но ничего чистого под рукой не было. Пока мишка держал мою руку, я кое-как обмотал его шею, не затягивая туго. Силы покидали его, и, воспользовавшись бессилием зверя, я воткнул ему шприц с антибиотиком. Он хотел кинуться на меня, но я прижал его голову к земле, не давая подняться. Благо, сейчас ему нечего было мне противопоставить. Оставить медведя одного я не мог, потому развел костер на поляне и сел рядом. Он тихо дышал, а я с напряжением наблюдал за ним.
Наутро, Миша проснулся. Выглядел он паршиво, но жить вроде будет. Попробовал встать, однако ноги еще отказывались его слушаться. Вернувшись, домой, я прихватил остатки оленины, и отправился к своему пациенту. Мишка сначала отказался брать протянутую еду и демонстративно отвернулся, но стоило мне отойти, как тут же послушались звуки чавканья и какое-то урчание. Не знал, что медведи так умеют.
Всю следующую неделю, я помогал мишке. Кормил его, обрабатывал рану. Все же на животных все заживает намного быстрее. Признаться, день на пятый мишка уже почти пришел в себя и точно бы уже не умер, но мне нравилось его общество. Изначально он рычал на меня и всячески угрожал, день на второй он уже не рычал, только делал вид, что не видит меня. Но когда понял, что я не желаю ему зла, а наоборот, хочу помочь, он открылся мне. Мы подружились и слегка порой игрались.
Глава 2
– Это еще что? – Я, конечно, много слышал о том, что отшельники сходят сума, но не представлял, что это происходит так. Проснувшись, я увидел прямо перед собой какие-то письмена. Язык вроде русский, но они будто внутри твоего глаза. Никак от них не отвернуться. Тут я испугался.
– Да сгинь ты! – Проорал я вслух. Помогло, письмена исчезли. – Какого черта тут происходит?
Тряхнув головой, я встал и оделся. Пора идти кормить мишку. Погода, конечно, не самая располагающая, однако, мишка ждет. Небо покрыто тучами, моросит дождик. Взяв бурду из внутренностей зайцев, я налил их в миску Жучки. Но песик не откликнулся. Оглядевшись и заглянув в будку, я так и не обнаружил свою приятельницу. Ну, если бы кто-то пришел, она бы подняла шум и разбудила меня, а значит бегает где-то проказница. Накинув черный кожаный плащ, я выдвинулся к своему лесному другу. Когда до поляны оставалось не более десятка метров, лес сотряс яростный рев медведя. Почуяв неладное, я рванул к поляне. Ситуация был следующая. Миша ходил по кругу и утробно рычал. Напротив него стоял огромный вепрь. Миша в холке доставал мне до солнечного сплетения, при том, что рост у меня средний, 183см, но вот вепрь раза в два был больше его. Ситуация аховая. Болт для этого чудовища был бы как для меня иголка. И хоть лист жести пробивает он на вылет, тут я не был уверен, что он пробьет шкуру зверя. Посему убрав арбалет подальше, я взялся за нож. Топор тут не помощник тоже. Просто не осилит кость. Надо горло резать. Но для этого нужно подобраться ближе. Пока мишка крутил вепря, отскакивая при атаке и стараясь хоть немного цапнуть по морде противника, я забирался на дерево. Благо, чудовище не обращало на меня внимания. И вот, когда вепрь встал ко мне задом, я спрыгнул с ветки, занеся нож двумя руками. Удар пришелся в шею, а вот мое лицо приземлилось прямо на холку. Из носа брызнула кровь, но главное что нож вошел в плоть. Вепрь взревел и рванул прямо, медведь еле успел отскочить, как огромный кабан, пробежав мимо него, врезался в сосну, в надежде раздавить меня. Однако, в момент столкновения, я спрыгнул влево. Кабан, врезавшись в дерево, сломал его, и завалился на образовавшийся пень, нанизавшись частично на щипы, оставленные деревом. Данная неудача могла остановить вепря, но точно не убить. Поэтому, не теряя ни минуты, я рванул к торчащему в шее ножу. Ноги упереть в шею и нож на себя. Это тяжело. Как будто разрезаешь кусок качественной дубленой шкуры, шириной 15-20 сантиметров. Вепрь взревел и начал брыкаться и бодаться, но я удобно разместился, не давая себя достать. Выкладываясь на всю, я старался доползти до артерии. Силы не хватает. Я должен, я обязан. Если сейчас не смогу, скоро он выберется и разорвет как меня, так и Мишку. Перед глазами вновь появилась табличка.
– Прочь! – Реву я, и ярость застилает мне глаза. Воспоминания хлынули с бешеной силой. Вытаскивая из груди, столь тщательно забываемые кадры. Насилуемая девушка, ее насильник, а ныне муж. Пять лет в тюрьме. Отец и его мертвое тело. Силы приходят ко мне неожиданно. Нож начинает ползти все ближе. Я чувствую, как становлюсь сильнее и злее. Дойдя до нужной отметки, всаживаю нож до основания в поисках артерии. Артерия найдена, поддев тяну ее на себя, рывок и нож разрезает столь долгожданный сосуд. Кровь брызжет вверх, опускаясь дождем на мою голову. А я откатился и улыбаюсь. Никогда не улыбался, убивая животное, а сейчас лежу и улыбаюсь как идиот. Миша сел рядом и устало проревел. Так мы и седели, пока кабан окончательно не издох. Последний его конвульсивный рывок и все. А перед глазами снова, какие то надписи.
– Да исчезни ты. Сколько можно. Не появляйся. Надоел уже. – Видение вновь исчезло. Мне кажется или мишка смотрит на меня как на идиота?
– Все родной, сейчас отдам тебе твой завтрак и пойду, подстрелю утку. Разделывать свинку, сил нет. Шкуру потом снимем. Мясо наверняка жесткое слишком. Впрочем, если затушить, то можно и попробовать.
Мишка только боднул меня в ответ.
– Хорошо, пойдем. – Поднявшись, иду к мешку, а этот толстячок семенит рядом.
***
Да уж, скажешь кому, не поверят. Вепрь в холке был метра два точно. Нет, его шкуру продавать не буду. Пусть у меня весит как напоминание, какого зверя я вооруженный только ножом одолел. Не то чтобы я хочу похвастаться, но, черт возьми, тут иначе поступить нельзя. Возможно, это самый большой вепрь в мире был. Хотя, вряд ли конечно, но точно один из огромнейших. Мысли все еще были в том бою, все же не каждый день такое случается, а ноги уже довели до речки. Тут частенько бывают дикие утки. Взведя арбалет, я приготовился. Свисток в зубы, осталось вспугнуть и попасть. Свист, в небо взлетает пара десятков птиц, разворот, выстрел. Попал! В крыло. Утка неуклюже пытаясь взлететь, еще висит в воздухе. Но радость сменяется недоумением, прямо по мне пролетает тень, а ее хозяин хватает утку.