Лёшка-"студент"
Шрифт:
— Фактов мало. Догадки, знаете ли…
Они вошли в кабинет.
— Да, приехали мы из-за Ковалева, — сказал Каверзнев. — Нас интересует все его окружение. Друзья, недруги, если они есть, привычки — в общем, все.
— Что ж он такое натворил?
— Пока не натворил, но может.
Капитан достал из сейфа толстую папку и положил перед Каверзневым, который тут же раскрыл ее.
Сверху лежал стандартный лист приговора. Каверзнев взял следующий лист.
«НАЧАЛЬНИКУ ИТК 218/11
МАЙОРУ
от контролера
прапорщика Салиева.
Во время моего дежурства при обходе в 21.30 были задержаны осужденные Ковалев и Слуцис, избивавшие осужденного Беккера. На вопросы отвечать отказались. Доставлены в штрафной изолятор.
Резолюция: 15 суток ШИЗО».
В папке были собраны рапорты начальников отрядов, контролеров и приколотые к ним постановления о наказании…
— Что вы можете сказать о Ковалеве? — спросил Каверзнев.
— Авантюрист! — категорически ответил Иванов. — Дерзок. Начитан, может рассуждать на любую тему. У осужденных пользовался авторитетом… Как ни странно, но его уважали не только те, кто не выходит из карцера и «бура», но и те, кто нормально работает, не нарушает режим…
— А «бур» — что это?
— Сейчас называется «помещение камерного типа», а раньше назывался «барак усиленного режима», мы по старинке называем его «бур».
— Так вот, нам надо познакомиться и поговорить и с друзьями, и с недругами Ковалева.
— Нажмите кнопку на стене.
Каверзнев надавил на кнопку, и сразу, будто он стоял за дверью, на пороге появился молодой мордастый парень немного разбитного вида.
— Вызови мне Куракова, — приказал Иванов.
Парень вышел.
— Дрался Ковалев часто? — спросил Каверзнев.
— Нет. Я же говорю, он авторитетом пользовался, но, по моим сведениям, навык в драке имел…
— Где он работал?
— Точил пилы, топоры…
— И ему такую работу доверяли? Он что, хорошо работал?
— Понимаете, на такие должности мы подбираем в первую очередь тех, кто более-менее авторитетен, так как в таком месте удобно собираться для игры карточной или еще для чего… А если там такой, как Ковалев, то ничего этого не будет — он не допустит…
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Иванов.
Вошел коренастый парень, одетый чисто и немного щеголевато. Черная роба с биркой на груди сидела на нем как влитая. Сапоги, хотя и обычные, кирзовые, но на высоком каблуке и начищены до блеска. Он окинул всех настороженным взглядом и, неторопливо снимая кепи с головы, медленно, с достоинством, выговорил:
— Осужденный Кураков прибыл.
— Садитесь, — Каверзнев показал на стул.
Иванов достал из сейфа вторую папку и положил на стол.
— Если я понадоблюсь, нажмите на кнопку, дежурный меня вызовет, — сказал он и вышел из кабинета.
Каверзнев раскрыл папку. В ней лежали такие же постановления, как и в первой. Каверзнев небрежно пролистал и, не досмотрев до конца, закрыл папку. Кураков попытался через руку прочесть содержимое.
— Интересно читать? — неожиданно спросил он.
— Нет, — честно ответил Каверзнев. — Неправильное ношение головного убора, грубость контролеру, драка… А за что вы сидите?
— А что, там не написано? — с улыбкой спросил Кураков.
— Мало… Здесь в основном ваши грехи в зоне.
— Как обычно говорят, за халатность… Каждый раз, когда беру, что-то остается. Надо все брать, а я, дурак… Ничего, вот освобожусь, умнее буду!
— А скоро?.
— Освобожусь?.. Скоро! Через восемь лет и сто пятьдесят два дня.
— Скоро, — согласился Каверзнев. — А не поседеешь?
— Нет, у меня волос легкий. Да и немного седины не мешает, больше бабы любить будут!
— Ну ладно, немного пошутили и хватит. Судя по твоим статьям, ты почти профессионал…
Кураков улыбнулся.
— Да нет, какой из меня профессионал… Так, шавка мелкая. Это в Америке спецы, а у нас…
— Ну, хватит паясничать! — не выдержал Петров. Ему, профессионалу, не понравился свободный тон Куракова. — С тобой серьезные люди разговаривают!
— А кто вы, серьезные люди?
Улыбка Куракова сразу пропала, и на Каверзнева смотрели умные пытливые глаза.
— Мы из уголовного розыска города Свердловска.
— Да, рассказывайте… — Кураков ехидно улыбнулся. — Стали бы из-за вас поднимать шнырей ночью и драить полы с мылом… Так что, мне еще что-то шьют? — он насторожился.
— Нет. Ты Ковалева знаешь?
— Знаю, конечно.
— Ну и что ты о нем можешь сказать?
— Вы, наверное, меня перепутали с кем-то. Это надо спрашивать у работников капитана Иванова. У него их много…
Видно было, что Петрову до глубины души не нравится тон и поведение Куракова, но он не вмешивался.
— Я ведь не спрашиваю о прошлых делах Ковалева, меня интересует он сам.
— А что именно?
— Какой он? Как ты? Тоже грабитель с большой дороги? Кроме водки и ресторанных шлюх ничего не знает?
— Ошибаешься, начальник. Лешка знает много, может, не меньше, чем ты… — Каверзнев его расшевелил, и Кураков обиделся.
— Лешке не здесь надо было быть, а где-нибудь в институте. Он случайный элемент…
— Нет, я все пытаюсь разобраться и никак не могу. Можно понять, когда первый раз попадают, — компания, водка, но когда во второй, в третий — тогда тоже случайно?
— Но не Лешка. Он создан для другой жизни.
— А ты?
— А вот я, пожалуй, как раз для этой, — Кураков с превосходством взглянул на Каверзнева.
— Вот как? Так ты не «вор в законе» случайно, как вы себя называете?
— Да нет… До вора я не дотягиваю. Но я и не изображаю из себя невинную жертву. Сижу я здесь за дело и знаю, что если попадаюсь, меня не пожалеют, но и я не жалею. И если у меня будет возможность украсть, то я украду…
— А Ковалев не такой?
— Нет, не такой. В морду еще может дать при случае, но сюда попал случайно.