Лесная ведьма

Злобин Илья

Уроки – это ужас и кошмар семьи. Перед выполнением домашней работы полчаса рева, слез, истерик – не могу, не буду, не хочу, не знаю, не понимаю! Слезы в три ручья. Вероника старается объяснять сперва спокойно, потом нервы не выдерживают. В этот вечер Маша особенно распсиховалась. Мать не могла убить ее, как не хотелось, но зато смогла сорваться на преподавателе, отослав в группу Ватцап голосовое сообщение на криках:

– Уважаемая Алла Павловна! Это последняя задача, которую я с ребенком решала. Настахирело уже! Прости меня за выражение – настахирело!

Ничего ребенок не знает! У меня сложилось такое впечатление, что вы занимаетесь только с теми детьми, с которыми легко, а такие «шалтай-балтай» как моя – вам не впились!

– Ну и зачем ты наговорила все это преподавателю! – решил отчитать жену Андрей.

Но скоро он уже пожалел, что решил поучать ее.

– Тебе вообще все похеру! Я за день в аптеке своей набегалась, как ссаная метла, теперь еще и дома вокруг всех скачи. Ты в «танках», эта сидит «му-хрю»! Ватцап мне «тилик-тилик, тилик- тилик: «ваша Маша то, ваша Маша это, опять не писала, опять зевала, опять опоздала…» На хер все пошли! Не буду ничего больше делать!

– Хватит орать! – крикнул на жену супруг.

– Сам поделал бы с ней уроки, а я посмотрела бы. Мне этот немецкий не усрался! Текст этот сраный про птичку переводить. Так еще и на вопросы к тексту ответить надо. На немецком ответить! «Почему птичка маковые зерна клюет?» Нарколыга потому что ваша птичка! Сторчалась потому что!

– Тебе бы только поорать! – крикнул Андрей.

– Стишки эти учить! Чтоб этим классикам в гробах вертеться! Всякую шляпу насочиняли, чтобы мне тут теперь сидеть с Машей до опухоли мозга учить рванину эту! Мне эти белые березки и аукающие зимы до копчика!

– Что-то ты разошлась… – уже смялся супруг.

Вероника принялась намешивать тесто на блинчики, не переставая жаловаться.

– На работе в этой аптеке каждый день дибилов вижу, сюда придешь – еще два сидят! С утра «бояре» замучают. Стою как бармен на разливе! Говорю же, Боярышника нет! «Ну тогда что есть?» Я говорю: «Календула, Пион, Ежевика…». Стоят, гурманы, эксперты – пион им мылом отдает, календула не торкает, ежевика не вставляет. В результате берут обычный спирт, когда я уже не выдерживаю, начинаю орать на них. Потом бабуськи-экономистки, которым дайте подешевле и поэффективнее, самоназначенцы, которые нагугляться и начинают меня учить. Мимимишки…

– Кто? – удивился супруг, опустив пакетик чая в кружку горячей воды.

– Мимимишки. Это мужчины-стесняжки. Встанут, шепчут, словно у нас за слово «презерватив» уголовное преследование! Или придут и долго мне впаривают легенду. Очередь стоит, они впаривают: «Вы знаете, это не мне, это меня друг попросил. Это не у меня, это у него проблема…» Пока не крикнешь, не скажет: дайте препарат от импотенции!

Оказалось, батюшка строго отчитал родителей за такие меры. Он привел примеры детей наркоманов, детей с проблемами настоящими, а не в любви к географии. Указал, что есть прихожане, которые мечтали бы, чтобы их дети были столь же увлечены наукой, а не игроманией и уличными идеологиями.

В один из вечеров отец вошел в комнату дочери с коробкой нового глобуса. Этот был больше и мог светить как весь, так и отдельными участками: хребты, горы, страны, материки – все отдельно. Вдобавок он купил ей толстый сборник контурных карт – с 5 по 11 классы и такую же книгу «География», только новую. На стену он планировал утром наклеить политическую карту мира. Маша была вне себя от счастья. Снова заиграли мелодии Cusco. Она погрузилась в изучения.

Она горе с пополам закончила 5 класс. Пятерки только по биологии и географии. Остальные все тройки, многие из которых были натянуты далеко не только за уши. Настало долгожданное лето.

Глава 3

Вместе с летом пришла утрата для семьи Тюлькиных. Умер батюшка, исповедник семьи. Умер во сне. Маша вместе с родителями находилась и на отпевании и на похоронах. На отпевании было невероятно душно, долго пришлось стоять, и девочка очень устала. На кладбище дул сильный ветер и вот-вот готовился полить холодный дождь. На кладбище Маша стояла облокотившись на маму и ждала скорейшего конца этого мучительного дня. Народу было много и все в основном пожилые люди. Маша уже начала развлекать себя разглядыванием могил и чтением надписей.

– Павленко Виктор Сергеевич. 1960-2019. Это сколько же он прожил? – Маша принялась мучительно считать.

Она не успела дочитать. И ее саму и всех присутствующих испугал огромный ворон. Он с шумом от крыльев опустился на эту могильную плиту и впился хищными глазами в Машу. Вероника подбежав к дочери, испуганно отвела ее в сторону к толпе. Все присутствующие заметили интерес ворона к девочке. Он словно знакомился с ней. Многие крестились, иные сочли это дурным знаком.

– Какой он огромный! – удивлялись испуганно одни.

–Вот это когтища у него! Он плиту оцарапал ими! Вы видите?!

Один из очевидцев решил упокоить всеобщий испуг:

– Это кладбищенский ворон. Они все такие огромные. Наверняка ждет поминальной еды.

Пономарь Митя подошел и решил прогнать птицу.

– Кышь! Кышь!

Ворон раскрыл угрожающе крылья, каркнул и с тем же шумом поднялся в воздух. Он пролетел над кладбищенскими деревьями и исчез в чаще, оставив после себя царапины на плите от когтей.

В ту ночь Маша видела тревожный сон. Она увидела покойного батюшку. Он был напуган.

– Чтобы не случилось, никогда, слышишь, никогда не ходи в западный лес. Они ждут тебя там!

Утром Маша даже помолилась, что редко когда делала и лишь по особым случаям. Тревога и испуг после сна все же не покинули ее. Однако она не собиралась страдать от тревоги – лето! Каникулы! Можно спать до обеда и обедать до вечера. Еще можно гулять и крутить любимый глобус, изучая его. Недели после сна не прошло, как одним вечером, отец, заглянув в комнату дочери, предупредил:

– Маша, сегодня пораньше спать ложись. Завтра с утра за грибами.