Лесная ведунья. Книга 1
Шрифт:
Собравшись, я надела плащ, взяла корзинку с едой, клюку подхватила, и попыталась набросить на себя иллюзию… Вот именно, что попыталась! На руку свою посмотрела – тонкую, с белым запястьем, на пальцы с ногтями коротко стриженными, снова магию призвала… А она возьми, да и утеки! Вся, как есть! Вот только что была между пальцами, а тут оп – нет ее! Ни капли! Ничегошеньки! Вообще ничего!
Оторопело на руки уставилась, еще более оторопело в зеркало… да так и застыла. Потому что ведьму наколдовать я наколдовала. Хорошо так наколдовала. Так что и морда вся зеленая, и нос
– Ой, – только и сказала я, глядя на своего оведьмившегося охранябушку.
– Хорош? – издевательски спросил он.
– Да загляденье просто, – мгновенно соврала я.
И взмахнула рукой, убирая иллюзию. Хорошо, что на нем убирала – на нем сработало.
– Ты всю мою магию поглощаешь, – заметила, раздражено направившись за маской и перчатками.
Не люблю я их, с иллюзией лучше, ну да как есть, так есть.
– Сидеть дома, отсыпаться, ничего не строить! – скомандовала я охранябушке напоследок.
– Серьезно? – насмешливо спросил он. – Ведьма, ты на моих глазах уничтожила амулет подавления силы воли.
Удивленно моргнула, вопросительно посмотрела на мага.
Маг, рывком поднимаясь, пояснил:
– Меня здесь больше ничего не держит!
– Ааа, – догадливо протянула я. Пожала плечами и посоветовала: – Еды возьми на дорогу. И у меня там шкаф за печкой – в нем где-то было несколько мужских рубашек и штанов, тоже возьми. Бывай, охранябушка.
И развернувшись, я, подхватив корзинку, вышла на двор.
За закрытой дверью, когда я уходила, хранилось тяжелое молчание. То ли осознал, что с печатью деваться ему некуда, то ли раздумывал, что с собой взять в дорогу. В любом случае – это Заповедный лес, насилу тут никого не держат. Лесная сила правда вмешаться может, но делает она это редко, да и в целом, вряд ли потребует кого-то конкретного для продолжения рода избрать, ну и вообще – там видно будет.
С этими мыслями я ударила клюкой оземь, открывая тайную тропу, и шагнула к рыбацким домикам.
***
Жена Саврана поселилась в первом из трех домов, оттуда доносился надрывный детский плач, а на ступеньках сидел грустный мальчик лет семи. При виде меня мальчик на секунду застыл, а затем поднялся, спустился с лестницы, и низко склонился до земли.
– Здравствуй, матушка ведунья лесная, – подражая голосам и манерам взрослых, уважительно сказал он.
– И тебе не хворать, – весело, девичьим голосом отозвалась я.
И с огорчением поняла – амулет, меняющий голос, дома забыла. Вот же напасть какая. Малыш не поднимаясь полностью, удивленно на меня глянул – но нет, перед глазами его была все та же старушка с жутким носом и поганками на плаще. Глазам ребенок явно доверял больше, чем ушам.
– Идем, – стараясь сделать голос старчески дребезжащим, сказала я, – с маменькой поздороваемся.
А малыш вдруг возьми да и скажи:
– Не до нас мамке сейчас, Митятка гибнет.
И
– Умная ты мать, жена Саврана, – с порога начала я, торопливо сдергивая перчатки с когтями и фальшивой зеленой кожей.
– Матушка ведьма лесная… – только и прошептала я.
А вот девочка с огромными зеленющими глазами проследила за падением моих рук ложных на пол, и не ведаю, как миску то с водой удержала. Позади меня в избу вошел мальчик.
– Сестру покорми, – сказала я, указав ему на корзину, которую тоже клюка подхватила. Говорю же – замечательная клюка у меня.
А сама, торопливо к ребенку направилась. Жена Саврана поднялась, уступая мне место и я, сев на краю постели, осторожно приложила ладонь к горячей, дьявольски горячей головке. От чего жар такой? Слишком сильный жар для дитя, слишком сильный для нервного потрясения, что пережил, а в остальном – здоровый малыш был, шести месяцев от роду, крепкий. С чем же организм его сейчас боролся так отчаянно пытаясь выжечь заразу?!
– Не болел ведь, – смещая руку на грудь затихшего при виде моей жуткой маски ребенка, сказала я.
– Нет, не хворал, – подтвердила жена Саврана.
Я кивнула, принимая ответ, и спустила руку ниже – на животик. Спустила, да и вздрогнула – яд там был. Яд!
– Не своим молоком вчера накормила, да? – уже зная ответ, спросила я.
И ответ зная, и что молоко то не только дитятко пило – то-то слишком бледным мне старший савранов сын показался…
– Подойди, наклонись, – приказала я женщине.
Та приблизилась осторожно, поклонилась, я ловко ладонь на ее лбу разместила – жар. Пока не явный.
– И ты молоко то тоже пила, – очень тихо сказала я.
Жена Саврана выпрямилась да и стала белая, как саван. Что ж, до савана их всех один шаг и отделял.
Женщина пошатнулась, опустилась на пол обессилено, и прошептала бледными губами:
– Свекровь-матушка принесла поутру. Сказала молоко в священном храме благословенное, от всех хворей и невзгод поможет…
Значит нет у Саврана больше ни матери, ни отца-кузнеца…Жаль, хорошие люди были. Очень жаль, да печалиться времени нет, нужно живых спасать.
Я клюку к себе поманила, а едва прискакала та, тихо приказала:
– Лешего позови.
Она кивнула и поскакала приказ выполнять. Не то чтоб я сама лешего позвать не могла, но далеко сюда идти, пока явится долго будет, а клюка ему сходу заповедную тропу откроет.
Дети на волшебство смотрели со смесью живого интереса и благоговения, а вот жена Саврана глядела только на меня. В глазах ее дрожали слезы, губы были белыми как у мертвеца, а спросить она боялась. Понимаю, о таком спрашивать страшно. Говорить страшно тоже, но я сказала: