Лесная ведунья. Книга 1
Шрифт:
У меня, кажется, вообще топора не было, где он его нашел?
– Какая-то ты странная ведьма, – разрубая говядину на куски, вскользь заметил охраняб.
– Что значит странная? Я старая женщина, давно живу одна, разучилась готовить! – возмущенно заявила я и ушла в избушку.
То же мне, нашелся тут мужик без странностей.
***
В избушке напустила туману, зажгла свечи, сняла плащ, маску, нос и перчатки, накинула на себя иллюзию – знаю, что они у меня не очень, но в тумане кто разглядит. Чаю мятного успокоительного заварила,
Два раза заходил охраняб.
Первый раз искал соль. Не нашел, забрал полупустую солонку со стола. Второй раз искал перец или специи «хоть какие есть». Высунувшийся из печки, сонный домовой указал ему на неприметный шкафчик у окошка, прикрытый занавеской. Надо же, занавески стирала в прошлом месяце, а шкафчика так и не видела раньше. В шкафу обнаружилась соль, труха из перца, что-то еще, от чего читающая я расчихалась, пришлось открывать окно и проветривать.
– Ведьма, не хочу показаться неучтивым, но у тебя глаз сполз на подбородок, – выходя, сообщил охраняб,– левый.
Кинулась к зеркалу и обнаружила, что мужик у меня очень даже тактичный – про правый глаз, сползший на щеку даже говорить не стал. Долго восстанавливала иллюзию, частично вообще по учебнику. А вообще ничего бы не сползло, если бы тут некоторые не шлялись!
Злая я выглянула в окно на «шляющихся», да и замерла…
Мужик мой казан крышкой накрыл и оставил компот мясной видать настаиваться, а сам сейчас стоял у бочки, сняв рубашку, и обливался водой из ведра. Полуобнаженный, мокрый, смуглый, со жгутами мышц, которых под рубашкой было не видать, худощавый, но жилистый и… с жуткой, страшной, прожегшей кожу меткой на спине!
Клеймо ставили на живую!
Клеймо ставили на человека, который был в сознании и пытался сопротивляться видать до последнего, потому что края метки ровными не были, глубина прожега оказалась неравномерной, а всю спину покрывали черные молнии проклятий…
Мой охранябушка оказался магом.
Запечатанным магом. Тем, кто подвергся самой страшной каре, которой только мог подвергнуться магически одаренный, да только… я видела три метки запечатавших его магию архимагов, четвертая отсутствовала. Кто же ты, мужик над которым клубится тень дикой несправедливости?
Он обернулся, словно услышал мой вопрос. Синие глаза полоснули по засмотревшейся на бывшего мага ведьме, заставляя понять то, что понять бы следовало раньше – он и есть четвертый архимаг!
От окна отпрянула, прикрыв рот рукой.
Архимаг! Вот от чего при нем магия моя таяла, как первый снег на солнце! Вот почему встал так быстро! Неясно лишь, за что его так прокляли? Да не просто прокляли – заклеймили варварским способом. Причем – несправедлив был приговор, неправедной кара, подлым предательство.
А беда? Беда любой опытной ведьме была очевидна – архимаг он, а на него печать замыкающую
И ведь даже сейчас понимаю – не убью. Рука не поднимется.
Хотя вот он мой шанс в силу войти – принеси я в жертву архимага, и даже Сила Лесная мне станет нестрашна… И будь я ведуньей лесной воспользовалась бы… Не от того ли он сняв рубашку спиной к окну обернулся, словно знал – приглядывать буду, да и увижу. Неужто настолько жизнь немила?
И тут со дна постучали.
Не ко времени постучали, да делать нечего – схватила блюдце серебряное, по нему яблоко наливное пустила катиться, да и ответила на зов ведьминский.
Стучала Славастена. Ведьма она была древняя, опытная, опасная. Она вот как раз в силу вошла мага убив, с тех пор даже Изяслава к ней прислушивается, и первая голову опускает при встрече.
– Чего хотела-то? – спросила я, снимая иллюзию и запирая дверь на засов одним движением руки.
Славастена тоже без иллюзии была – а потому встретил меня ясный взгляд зеленых глаз, насмешливо изогнутые губы молодой девицы, да рыжие косы, что Славастена носила неприбирая.
– Что ж ты такая грубая-то? – насмешливо поинтересовалась она. – Мала еще, старшим грубить.
Может и мала, да со Славастеной у меня свои счеты были, от того и извиняться не стала.
– Твой бык-то? – насмешливо поинтересовалась ведьма.
И взмахнув рукой перед серебром, показала мне картину неприглядную – как идет маг королевский к спальне своей, как изогнулись губы его в кривой ухмылке, едва шум в спальне услышал, как дверь распахнул магией, руками не прикасаясь, да от всей одежды одним движением избавился…
Дверь захлопнулась, прикрывая обнаженный магический тыл.
Затем раздался рев. Для начала мага, под конец быка… Причем именно бык ревел обиженно и оскорблено…
– Да чего ж это деется?! – не выдержала я. – Да чего ж он со скотиной то беззащитной творит, бесстыдник!
Скотина оказалась далеко не беззащитной и в следующее мгновение мага вынесло из номера гостиничного вместе с окном. Маг, смущаясь присутствия многочисленных зрителей, в полете попытался одеться и одел – столб, дерево, окно на котором летел, и кузнеца Ивана, со всеми оторопело наблюдая за действом. А себя маг так облачить и не смог – видать летел слишком быстро, так что наземь упал в чем мать родила, на потеху мужикам и к смущению женской половины Веснянок.