Лесник поневоле 2.0
Шрифт:
Пыхтящее, недовольное создание ёрзало на плече и пыталось стрелять даже из такой позиции.
— Товарищ майор, ну почему мы отступили? Можно же было ещё много немцев убить!
— Аня, пойми правильно, мы не в состоянии победить всю армию. Поэтому на каждой операции должны знать меру.
Очень трудно объяснять гражданским суть термина «уместность» — ибо людям трудно осознать черту, за которую не следуют переступать. Не тот край пропасти, где, даже остановившись, всё равно падаешь из-за инерции ситуации, а заблаговременную грань. Её ещё даже не видно — порой, как и сам обрыв в катастрофу. И вычисляется сия граница глубокими знаниями, мерой разумного, чувством «лёгкого
Вот и приходится говорить о другом, что походит на правду. Тем более, молоденькой комсомолке, патриотке своей Родины.
— Сама подумай, нас всего лишь шестеро, включая твоего деда. А подготовленных диверсантов лишь трое. Даже подстраховывать друг друга не успеваем, так что не до излишней инициативы.
— Геннадий Алексеевич, но ведь чем больше фашистов убьём, тем их меньше останется. Значит Красной Армии будет легче, значит не зря погибнем.
— Внучка, — неожиданно заговорил дед Пётр, — ты же видела сколько здесь американского оружия? Если парней убьют, кто его использовать будет? Пойми, глупо, если из-за пары лишних немцев столько всего пропадёт без толку. Ни у Красной Армии, ни у германца такого нет.
Неожиданный довод подействовал — отрядное недоразумение задумалось над вполне рачительным отношением к боезапасу. Межов тоже задумался, наверняка немцы подтянут к разгромленному аэродрому всех свободных для прочёсывания и следовало этим воспользоваться. Вот только неясно, как быть с Аней — дилемма класса «перо жар-птицы». С собой возьмёшь в дальний рейд, получишь головные боли в походе. Здесь оставишь — она пойдёт самостоятельно воевать и никакое данное слово не остановит белорусскую валькирию. Или Немезиду?
Для полноты картины пришлось укомплектовать две телеги и задействовать дедулю в качестве временного интенданта лесного войска. Сорок километров в северном направлении требовали своё: лёжку, пусть даже временную, придётся организовать. С девушки затребовали все виды клятв, надавили на комсомольскую совесть, промыли мозги насчёт дисциплины и вроде добились послушания на миссии. Всё-таки не за едой отправились, а повоевать с поездами и тем, что ещё под руку подвернётся.
Майор Рунге наконец-то добился успеха, разбомбив стоянку хуторян, так и не ушедших слишком далеко. Трофейный «Лось» накрыл их бивак между болотами. Прибывшая через день команда нашла свежие могилы, разнесённые в щепки повозки и следы, уходящие на юго-восток. Гоняться за отдельной повозкой не стали — поспешили отчитаться об окончательном разгроме партизанского отряда. Тем более, что диверсия с аэродромом не входила в зону ответственности коменданта Себрицы, а других проявлений русской активности вроде не было. Уничтожение продовольственной команды посчитали чисто междеревенскими разборками за еду и просто наказали старост трёх ближних сёл. Рассказ женщин о людях в камуфляже мешал позитивной статистике, поэтому их заткнули, пригрозив расстрелять за паникёрские настроения.
Обер-лейтенант Гильт внёс свои поправки и отметки, как на карту, так и в тетрадь — справедливо ожидая, что его время скоро придёт. Особенно его удивило применение чего-то вроде кампфпистоля, но гораздо мощнее. То ли винтовочный, то ли вообще непонятный? Даже мысль закралась, что в этих местах действует не русская группа, а вполне возможно, заброшенные англичане или американцы. Тогда становится понятной бессистемность диверсий, как и использование беспроводных детонаторов при минировании. Впрочем информации пока слишком мало — следует подождать очередных действий группы. Офицера абвера не волновали возможные жертвы, ему нужна статистика, а не бессмысленные предупреждения, которые всё равно никто не хочет слышать наверху.
Комендант Листвяничей отправил целую роту, собранную буквально по сусекам, для прочёсывания леса к югу от городка. Воздушная разведка ничего не дала, а верить в малочисленность партизанского отряда, разгромившего целую авиабазу, никто не будет. Так что никуда русские окруженцы (или кто там?) не денутся — зачистка научит их уважать мощь вермахта. Карателям даже миномёты выдали с добротным боезапасом, а для сопровождения — ещё и три «ганомага».
Межов, по-прежнему не имеющий инфоподдержки, прозевал возможность разжиться хорошим запасом мин, столь эффективно показавших себя в ночных вылазках. Правда, ещё месяц и все устройства ночного видения придут в негодность — батарейки теряли заряд. А без них не будет корректировки (пока бочки с топливом на очередном объекте не взорвёшь), хоть осветительные ракеты отбирай у фрицев.
Через три дня, тихоходная мобильная группа достигла «зоны риска» — железной дороги с сопутствующими вырубками, техзонами и населёнными пунктами. А также патрулями, пусть и расслабившимися, и регулярными авиационными вылетами на фронт и обратно. Второстепенная одноколейка разгружала основную транспортную линию из Бреста на восток и пока не простаивала. Слишком много поставок вслед развивающемуся наступлению — обратно лишь техника на капремонт.
Анька-снайперша рвалась в бой, не понимая, зачем нужно снова изучать обстановку и приглядываться. Да ещё так медленно. Ведь Локтев уже собрал информацию — так чего её перепроверять, а тем более, вносить изменения в план действий? Врага нужно бить внезапно, то есть сходу, пока он не ждёт.
— А потом, лапушка, что делать? — поинтересовался Артём.
— Будем отстреливаться до последнего патрона!
— Эх, родная, — посетовал Межов, — тебе очень хочется погибнуть глупо и непрофессионально.
Да как же «глупо», когда «достойно»? Девушке пока никак не приходило в голову, что ходить по лезвию бритвы можно достаточно долго. Хотя её тоже можно понять — искусство тайной, незаметной войны изучается долго и нудно. Убийце нужны сто тропинок для отхода и он не брезгует воткнуть нож в спину спящему врагу. А герой нуждается лишь в посмертной славе или, хотя бы, самоосознании своей полезности. Вот только для итоговой победы необходимы бойцы, воюющие как можно дольше, а не те, кто быстро погибает, ослабляя подразделение. Пусть даже очень эффектно и красиво.
Первого паровоза с составом взорвали Локтев и Рыбаков, заминировав колею (как раз на стыке). Радиосигнал с трёхсот метров вполне достойно заменил и провода, и бикфордов шнур — поезд не просто сошёл с рельс, а ещё и удачно завалился в выбранную низинку. После чего пара старлеев удрали к точке рандеву в двенадцати километрах на запад. Правда, южнее, через лес, чтобы вдоль шоссе не светиться. Впрочем догнать их никто и не смог бы — даже к месту катастрофы немцы добрались лишь через сорок минут после взрыва. А уж гоняться за двумя молодыми тренированными мужчинами, да по пересечённой деревьями местности, могут лишь такие же спецы. И где их взять в нужном месте и в нужное время?
Второй состав накрыли Филатов с Межовым, причём в Себрице, прямо на мосту. «Стрела» шарахнула ту часть паровоза, где кочегарка, и, взорвавшись, разворотила котёл. В результате, паровоз завалился на скорости набок и проломил своим весом ферму. Часть вагонов тоже последовала (поочерёдно) в реку — что и требовалось по плану. Везение, конечно, но удача всегда сопутствует сильнейшим, а не абы кому! Старшина с майором, находясь почти в километре южнее, довольные утопали в лес — на соединение с остальным «лесничеством».