Лесник
Шрифт:
– Если этот дрон прямо возле лабиринта не рухнет, – сварливо ответил Имре.
– Проверишь, доложишь. Если рухнет – заберем, отправим в ремонт, тебе новый выдадим. Хватит болтать, собирайся.
Приказание Имре выполнял, бурча и жалуясь ирбису. Разрушенный Лабиринт Силы не любил технику – системы наблюдения, смонтированные ближе, чем в двадцати километрах от руин святилища, выходили из строя через неделю.
«Карой не любит, когда за ним подсматривают, – спокойно ответил ирбис. – И Линушу тоже не нужны датчики. А вдруг кто-то захочет слепить чашу?»
«Это запретная зона», – напомнил Имре.
Барс фыркнул, выражая свое отношение к
Осталась. И не капля. Имре всегда чувствовал себя неуютно, переступая границу запретной зоны. «Гнев Кароя» сошел на землю тридцать лет назад, вскоре после его рождения. Разговоров о происшествии он, конечно, не помнил. Уже в школе, в третьем классе, начал следить за статьями в газетах и журналах – к месту катастрофы отправились очередные экспедиции, и это широко освещалось в прессе.
Первоначально существовало четыре гипотезы, объяснявшие случившееся. Техногенная, сейсмическая, метеоритная и религиозная. Ученые из Северного отделения Академии наук тщательно прорабатывали все версии. Происшествие было широко известно, свидетелей, видевших полет огненного тела в вечернем небе и почувствовавших подземные толчки, набралось превеликое множество. Большинство из них помнили, что их обуял приступ панического страха – выводы комиссии по катастрофе списали его на землетрясение. После второй волны экспедиций были опубликованы результаты исследований. Представители Комиссии по метеоритам и космической пыли зафиксировали и подробно описали ударный кратер, заполнившийся водой и превратившийся в небольшое озеро идеально круглой формы. Анализ грунта и мелких осколков выявил высокое содержание иридия, а в выводах комиссии было сказано, что образцы содержат полный набор минералов, характерных для алмазосодержащих метеоритов. Поваленный лес в двадцатикилометровой зоне объяснялся сейсмической волной, возникшей после удара метеорита о землю. Выводам поверили все культурные оборотни, и только шаманы и отсталые старики продолжали придерживаться версии, что Карой разгневался на Линуша и разрушил Лабиринт, в который заходили только затем, чтобы поставить слепленную Чашу Желания, позабыв о том, что надо возносить мольбы покровителю альф и освящать Ловцы Мечты.
Имре выводы комиссии не оспаривал. Ему говорили, что озеро Линуша – так назвали заполненный водой кратер метеорита – действительно возникло после катастрофы, раньше рядом с Лабиринтом озера не было. К моменту его распределения в лесничество поваленные стволы в запретной зоне уже убрали, а саженцы укоренились и разрослись, омолодив участок тайги. И, все же, при приближении к разрушенному Лабиринту и озеру становилось неуютно, как будто с дерева на спину мог спрыгнуть враг. Ирбиса это удивляло – «ты себе что-то придумываешь» – и он охотно подменял Имре для инспекции участка. Приходилось тащить на себе мешок, возле озера перекидываться и делать фотографии – зимой удовольствие ниже среднего, и это мягко говоря. Да и летом кожу покалывало, и волосы на руках дыбом вставали. Казалось что тут, рядом с кратером, бродит разъяренный Карой, и от удара когтистой лапой спасает только тяжесть оберега, который Имре никогда не снимал.
Ирбис дожидался, пока двуногий сфотографирует перемолотые землетрясением скалы и уложит фотоаппарат в вещмешок, прыгал по камням, пил воду из озера и посмеивался над его страхами. Так и жили – с сезонными прогулками и отчетами в министерство.
К вечеру Имре доехал до гостиницы в маленьком городке, оставил снегоход на стоянке и пересел в автобус, идущий в Ирбисск. Родители его приезду обрадовались. Отец-омега сварил домашние пельмени, сдобрил их горчицей и сметаной, и накормил Имре до отвала, дважды подкладывая добавку. После сытной еды и путешествия потянуло в сон, и он, переставив будильник на час позже, завалился на кровать в своей спальне.
Следующий день начался с суматохи – проспал, прособирался – продолжился встречей со знакомыми и интересным обучением. Группу отпустили около пяти, когда на Ирбисск уже начало опускаться мягкое покрывало сумерек: день был серым и облачным, снег – тусклым. Имре вышел из аудитории вместе с двумя бывшими однокурсниками и охотно согласился посидеть в каком-нибудь кафе – рассказывать о себе было нечего, но факты и сплетни послушать хотелось. Кто на ком женился, кто где живет, как зажимают топливо для снегоходов и не докладывают мясо в паек.
Они определили, что разъезжаться по домам будет проще из центра города – никому не обидно, всем почти одинаково – прыгнули в автобус и через три остановки вышли возле центральной улицы города. Здесь снег сиял и искрился, раскрашиваясь в разные цвета отблесками магазинных вывесок, светом оранжевых и голубых фонарей, яркими рекламными щитами.
– О, «Сластоежка», – оживился Лазар, указывая на огромные окна. – Тут отличный кофе и пирожные-ежики. Зайдем? Сладкого хочется.
– Я не буду пить кофе, как манекен в витрине, – отказался Имре, тыкая пальцем в подсвеченные столики, стоявшие прямо возле окон.
– Там второй зал, сядем в уголке. Пойдем, ежики тут обалденные.
Они поднялись по ступеням, стряхнули снег с сапог на прорезиненном коврике у входа и окунулись в тепловую завесу. В зале вкусно пахло, и Имре ужасно захотел и кофе и десерт – только не в витрине. К счастью, места во втором зале были. Они сдали куртки в маленький гардероб, прошли к указанному официантом столику и получили меню. Усаживаясь, Имре почувствовал на себе чей-то взгляд. Завертел головой и неожиданно увидел голубоглазого Флориана. Тот сидел за столиком с рыжим лисом и изучал какой-то листок бумаги. Имре прислушался к разговору.
– Пятнадцать оленьих шкур – не проблема. Вам же нужны декоративные, коврик на стену?
– Можно на пол.
– На пол нельзя, как ни выделывай, они очень сильно лезут. Мех такой. Пятнадцать или двадцать?
– Пятнадцать, – после раздумий ответил лис. – Как-то много багажа набирается. А еще оленьи рога, а еще ягель… Неужели чем-то придется пожертвовать?
– Павел! – в голосе Флориана прозвучала укоризна. – Как можно жертвовать рогами или ягелем? Вы еще от сервизов откажитесь! Нет, никаких ограничений. В грузовой контейнер много поместится.
– Грузовой контейнер министерство не оплатит.
– Павел!
Флориан вытянул шею, начал что-то шептать. Лис кивал. Имре прилип взглядом к столику и вздрогнул, когда Лазар тронул его за плечо:
– А ты что будешь заказывать?
Имре повернулся и обнаружил, что к ним уже подошел официант.
Глава 4. Флориан
Лис Павел был не так-то прост. Флориан, пытавшийся осторожно выяснить, в какую сторону продвигается следствие – или вообще не продвигается, а топчется на месте? – попался в ловушку и наболтал лишнего. Секретов не выдал, но чувствовал себя проигравшим противнику на собственном поле.