Лесные были и небылицы
Шрифт:
Увидел, конечно, и он врага своего, да уж поздно: куда в чистом поле от быстрокрылого сокола денешься?
Камнем пал мой парарек с высоты - и прямо на дорогу, в тележную колею. А крылышками так и трепещет, сучит, как птенчик.
"Лихорадка, - думаю, - его с перепугу бьет"
А он исчез, - как сквозь землю провалился.
Рассматривать тут некогда было, куда он девался: как раз тут и соколик подоспел. С лету вниз, над самым тем местом, где сейчас пахарек был, вихрем промчался - и опять жвзмыл.
А
Подошел я к тому моесту, где пахарек был, и каждый комочек земли оглядываю. Коли сокол не унес, должен ведь он утт быть,не мог же в самом деле под землю уйти.
Однако нет пахарька.
Вдруг вижу: будто глазок на меня из земли гдядит.
Один глазок, а пташки нет.
Я еще шаг шагнул, - получше рассмотреть.
тут пахарек вскочил на ножки, встряхнулся, - пыль с него так облачком и поднялась, - да полетел себе тихонько в сторону, в поле.
Что ты скажешь! Ведь это он от сокола прятался, крылышками на себя пыль накидал, в один миг под ней схоронился.
А соколок-белогорлик, гляжу, вон уж где - и за ласточкой погнался.
Пропала, думаешь, ласточка?
Обожди, не спеши. Сила, конечно, на его стороне, на соколиной, и полет у него из всех птиц, пожалуй, самый сто ни на есть быстрый. А вот не всякая же ласточка ему дается, - тоже сам видел.
Такой же вот белогорлик - может, даже этот и был, - в деревне у нас за ласточками метнулся. Соколо вэтих - чеглока-белогорлика, кобчика, дербника - сразу от ястреба отличишь: крылья у них очень длинные, узкие и серпом загнуты.
Отбил белогорлик одну из стаи - и за ней.
Ласточка туда-сюда зигзагами. Да не тут-то было: изворотлив соколок, не хуже ее.
А в колхозе у нас силосная башня вот уже пятый год как сложена из кирпича. Высокая, круглая.
Гляжу: ласточка - к ней. Да тем же ходом вокруг башни.
Он, конечно, за ней: схорониться-то ей там восе равно негде.
Она у самой что ни на есть стенки круг дает. Крылышки-то у нее коротенькие, так чуть не в притирочку к стенке.
Он так не может: крылья у него долгие.
Соколок вокруг башни круг дает большой, а ласточка - малый. Ей скорей обернуться.
На втором кругу, гляжу, она уж от него за бешней. Ну, где ж ему тут ее догнать?
Отлетел, несолоно хлебавши.
И спалсась касаточка.
туть сила не берет.
Еще вот про боровььишку одного скажу, - как на него ястреб кинулся.
У меня в палисаднике случай был.
Целый выводок воробьишек на улице за моей изгородью прыгал. А ястреб через два двора в елке прятался, с них глаз не спускал - караулил минуту.
Ястреб ведь не то что сокол. Соколу что шире кругом, то лучше. Он как волк свою добычу ловит - догоном. И все больше не лету птиц берет. А ястреб - этот, как кошка: схоронится в засаду да вот из прикрытия-то и кидается. От него куда ни схоронишьося, - он вытащит: ноги долгие, когти хваткие.
Вот ястреб сидел на елке и ждал, когда людей на улице не будет. Меня не видал, потому что я в избе сидел, за окном.
Улцсил минутку, снялся да по-за избам неприметно - да шасть на воробьишек!
Те, конечно, горохом врассыпную!
А один не успел.
Ястреб уж над ним и ноги вперед вытянул, - вот скогтит!
А воробьмишка, не будь дурак, скок - и за изгородь. Он маленький, ему между кольями как раз проскочить.
Ястребу, конечно, так нельзя: крылья не дадут, - они у него широки. Ему через изгородь надо.
ОН взмыл - и ко мне в палисадник.
А воробьишка назад - сквозь прутья - на улицу.
Ястреб повернул да за ним - через изгородь.
Ну, да ведь не поспеть же ему никак:, воробьишка-то давно уж опять у меня в палисаднике.
А тут на улице люди показались, - колхозники наши.
Пришлось ястребу убираться подобру-поздорову: так и так не его добыча!
Провел его воробьишка. Хоть целый день за ним гоняйся - не поймаешь.
РЯБЧИКИ
Рябчики - вот у кого поучиться надо в прятки играть.
Уж кому-кому, а нам-то, охотникам, доподлинно известно, какие они ловкачи по этой части.
По теретевиным или там глухариным выводкам умудрился - вывел человек легавых собак, разных там сеттеров да пойнтеров. Таких собак, что стойку на дичь делают.
Легавая собака носится впереди хозяина туда-сюда: дичь разыскивает. А как нашла, так на полном ходу - стоп!
– и ни сместа.
тетеревята, конечно, от нее в траве прячутся, под кочками. Прирпадут к земле, - не шелохнутся.
Каждый тетеревенок думает: "Она не на меня глядит. Она меня не заметит".
А собаке видеть их совсем и не надо: она носом точно знает, где они сидят, - чутьем.
Охотник, конечно, подходит, посылает собаку вперед. Тетеревята все разом - фырр!
– срываются, летят кто куда. Тут уж, ясно, разве только слепой их не увидит: в воздухе да совсем близко.
которые в траву опукстятся, - тех живо опять собака носом разыщет. А которые на деревья усядутся, - те перед тобой как на ладошке: рыженькие-то на зеленом.
Бери палочку-стукалочку, стучи: "Вижу! Вижу!".
А вот на рябчиков никакая собака не может.
Те, как ее заслышат, сразу - фырр!
– и всем выводком по деревьям. Ружья поднять не успеешь.
А рябчик на дерево - и кончено: пропал из глаз.
Такое у него перо - неидимка. Самого защитного цвета в лесу пестрого. Все в серых, да черных, да рыжих рябинах., В лесу-то ведь все кругом в глазах так пестрит.