Лесные были и небылицы
Шрифт:
На месте догоревшего костра дед уложил Егорку: сырой после дождя песок здесь хорошо прокалился, и Егорке было тепло лежать на нем. В другой костер дед подложил толстые сухие поленья, чтобы горели всю ночь.
Ночь обступила небольшой круг, освещенный костром, - точно шатром из темноты прикрыла его. Над дальним лесом гасла заря. Тихо было кругом, только позванивали колокольцы да изредка приглушенно ржали лошади. Над озером овставал густой туман.
22
Лежа на своем полушубке, Егорка задумчиво смотрел в костер. Там рассыпались и вспыхивали золотые, как зорька, угли. Столбушкой поднимался над ними густой белый дым.
– Расскажи чего-нибудь, дедушка Савелий, - попросил Егорка.
дед молча набил трубку, достал палочкой из костра золотой уголек, положил его в трубку и придавил своим большим корявым пальцем. Раскурил табак и не спеша начал:
– Расскажу тебе, сынок, про одну малую травку. А ты слушай да смекай, об чем тут речь.
Была в одном колхозе луговина, или, сказать, пожня. Много разных трав росло, и все самые для скотинки едомые, самые что ни на есть кормовистые. Была тут и Тимофеева трава, и Мятлик, и Пырей, и Костер-трава, и Ежэа, и Лисохвост. И еще был малый Колосок - так себе травка, простая былиночка: ни красы от него, ни проку. Ну, хоть он и невелик был ростом, высокие травы на него не обижались.
– Пусть растет, - говорили Тимофеева трава и Лисохвост, покачивая своими мягкими щеточками, похожими на ламповыое ежикои.
– Так приятно смотреть на малышей.
– Маленько он похож на меня, - гооврил Мятлик.
– И листочки у него узенькие и прическа метелочкой. Обождите, он еще покажет себя.
А жесткий Пырей и Костер-трава на него осерчали.
– Какой с него прок!
– говорили они.
– Только под ногами у нас путается да нашу пожню бесславит. Наше сено человеку по колено, а этот малыш, что Ландыш.
– Как есть Ландыш, - добавляла колючая Ежа.
– Только без запаха. Какой с него толк?
Пришел сенокос, застрекотала на пожне сенокосилка, - полегли травы на землю и стали сеном.
Свезли то сено колхозники в район, сдали гносударству, от государства благодарность получили:
– Спасибо, колхознички. на удивленье у вас сено приятное. Прямо хоть из него духи делай - "Душистое сено".
Накормили тем сеном колхозники лошадей да коров; жуют лошади да коровы - не нажуются, нюхают - не нанюхаются.
Набили тем сеном колхозники сенники себе и спят на них - не нахвалятся: уж больно дух от того сена легкий да приятный, уж больно сны на тех сенниках сладкие снятся!
А все от того колоска от малого: как скосили его, так и взялся от него дух, что от того Ландыша весной.
Вот ты и примечай, сынок: где не лугу тот простенький Колосок имеется, где ему среди высоких трав хорошо расти, - там сено будет самолучшее, славное будет сенцо, духовитое. А нет на лугу Душистого Колоска- простой малой Душицы-травки - и нет от сена того духа, нет от него людям той радости...
Дед Савелий кончил попыхивать своей трубкой, вынул ее изо рта и взглянул на Егорку.
Подперев голову рукой, Егорка крепко пал. дед Савелий встал и плотно прикрыл его свободной полой полушубка.
Подбежал Бобик; он долго гонял на берегу лягушек и притомился.
– Ну, волкодав, - посмеиваясь сказал дед, - садись карауль хозяина. Такая уж твоя собачья должность.
Бобик весело замахал хвостом в ответ, как будто соглашаясь бодро нести всю ночь караульную службу. Но когда дед, поправив поленья в костре, опять перевел на него глаза, щенок тоже спал, прикорннув к ногам Егорки.
– Нахлопотались, - прошептал дед Савелий.
– Малыши-Ландыши...
И опять запыхал своей трубкой.
О С Е Н Ь
ПЕРВАЯ ТЕЛЕГРАММА ИЗ ЛЕСУ
Исчезли все певчие птицы в ярких и пестрых нарядах. Как они отправлялись в путь, мы не видели, потому что они отлетают ночью.
Многие птицы предпочитают утешествовать по ночам: так безопасней. в темноте их не трогают сокола, ястреба и другие хищники, которые выбрались из лесов и ждут их на пути. А дорогу на юг перелетные птицы найдут и в темную ночь.
На Великом Морском пути показались стаи водяных птиц: уток, нырков, гусей, куликов. Крылатые путники делают остановки на тех же местах, что и весной.
Желтеет листва в лесу. Зайчиха принесла еще шестерых зайчат. Это последние в нынешнем году зайчата - листопадники.
На тинистых берегах заливов кто-то по ночам ставит крестики. Крестиками и точечками усеяна вся тина. Мы сделали себе шалашку на берегу заливчика и хотим посмотреть, кто это шалит.
ЛЕСНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА
Уж сильно поредела на березах листва. Сиротливо качается на голой ветке давно покинутый хозяевами домик - скворешня.
Вдруг - что такое?
– подлетели два скворца. Самочка скользнула в скворешню, деловито копошится в ней. Самец сел на веточку, посидел, поглядел по сторонам... и запел! Но тихонько запел, будто про себя.
Вот кончил. Самочка вылетела из скворешни, - скорей назад, к стае. И он за ней. Пора, пора: не сегодня завтра - в путь далекий.
Простились с домиком, где летом вывели ребят.
Они его не забудут, и весной опять поселятся в нем.
ПУТЕШЕСТВИЕ ВПЛАВЬ
В лугах никнет к земле умирающая трава.
Уже ушел в свое далекое путешествие знаменитый скороход коростель-дергач.
На Великом Морском пути показались нырцы и гагары. Они ныряют и ловят рыбу под водой.
На крылья они подимаются редко. Плывут и плывут. Вплавь перебираются через озера и заливы.
Им не надо даже приподниматься над водой, чтобы с размаху погрузить свое тело в воду, как это делают утки. Их тело так устроено, что стоит только им опустить голову и сильно гребнуть перепончатыми ногами-веслами, как они уже уходят вглубь. Под водой гагары и нырцы чувствуют себя как дома. Ни один крылатый хищник не станет их там прелсдеовать. Плавают они с таокй быстротой, что догоняют даже рыб. А летают гораздо хуже быстрокрылых хищных птиц.