Лесные призраки
Шрифт:
Нашариваю правой рукой рукоять трофейного «люгера»…
14 сентября 1944 года
Воспоминания того дня не раз возвращались ко мне в кошмарах. Возвращались чувством полной беспомощности, наступившей к котлу боя. Обычно я старался не бередить в памяти этот день, но сейчас, рассказывая его подробности контрразведчику… Он предстал перед глазами, словно наяву.
– Мещеряков! Что вы замолчали?
Сам не знаю, когда
Левая рука рефлекторно коснулась застарелого шрама на левой щеке. Обрывка уха я стараюсь не трогать даже в забытьи.
Поднимаю глаза на капитана. Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга.
Он не выдерживает первым, отводя взгляд. Видимо, прочитал в моих глазах что-то важное для себя.
– Воды?
– Да, пожалуйста.
Подождав, пока я осушу стакан (всего-то в пару глотков), особист продолжил:
– Накрыло? Так бывает. Предложил бы покурить, так не курите же. Что было потом? Как вы уцелели?
– Нас спасли мальчишки, а также отсутствие у немцев единого командования.
– Поясните.
– Дело в том, что в вермахте есть специальные лыжные части, но их не было под рукой у местной администрации. Потому к действиям против нас привлекли всех, кто более-менее сносно ходил на лыжах. Получилось два подразделения. Большее, которое насчитывало примерно человек сто немецкой пехоты, плюс не менее 70 полицаев, должно было штурмовать «боевой» лагерь. А для зачистки «бабского» выделили отделение СС и четыре десятка пехоты под общим командованием лейтенанта-эсэсовца. Они шли расстреливать не способных к сопротивлению женщин и стариков, а вместо этого получили наш удар.
– Но ведь, с ваших слов, в бою они показали себя серьёзным соперником?
– Безусловно. Я уже говорил про высокие боевые качества солдат СС, да и пехотинцы 41-го года были сильным противником.
– Ну хорошо. Так что, лейтенант не сумел провести бой при трёхкратном превосходстве?
– Двукратном. Лейтенант шёл со своими бойцами в конце колонны. Когда они попытались обойти нас, напоролись на кинжальный огонь второго отделения. Офицер погиб в числе первых.
– А что с мальчишками?
– Я приказал Козакову вести своих к «бабскому» лагерю. Но пацаны, заслышав стрельбу, развернули лыжи и обошли Гансов с тыла. Практически сразу после того, как меня контузило, открыли огонь им в спину. Фрицы же, не имея единого командования и неся немалые потери, предпочли отступить. Тем более у них имелась радийная связь, они связались со вторым отрядом и запросили помощи.
Со второй немецкой группой получилась вообще комедия: они намертво блокировали наш лагерь, засыпали минами. А там никого не было!
Впрочем, если бы мои хоть немного промедлили, они наверняка бы нас добили.
– И что, немцы не продолжили преследования?
– Начался сильный снег, лыжню замело. А в «бабском» лагере к моменту подхода фрицев живых уже не осталось.
– Много гражданских погибло при налёте?
– Не менее 30 человек, это считая и умерших от ран. Могло быть и больше, но «Хеншели» работали по квадрату, а сквозь деревья видимость не самая лучшая.
– И вы все укрылись в резервном лагере.
– Так точно.
– А как вообще немцы нашли вас? И что за история с убитым парнем?
– Я потом узнал подробности от Виктора. Тогда к делу наших поисков подключились гестаповцы. Они выбрали одного мужика, неплохо знавшего лес. Его жену до того жестоко изнасиловали немецкие солдаты, после она умерла. Люди об этом знали, знали, что мужик ненавидит фрицев и хочет отомстить. Вот только годовалого сына ему было некуда пристроить.
Через ребёнка его за горло и взяли. Гестаповцы схватили обоих и пригрозили, что скормят мальчика лагерным овчаркам на глазах отца, если тот откажется сотрудничать. И это была не пустая угроза.
Так что свою задачу он не мог не выполнить. Предатель долго и безрезультатно плутал по лесу, пытаясь найти отряд. Выбился из сил и практически замёрз, но его подобрали мужики из «бабского» лагеря, проверявшие силки. Иуда наш оклемался, определился, где находится, и попросился в боевой отряд. На свою беду Ромка как раз проведывал сестру и вызвался довести. Ведь мужика-то этого все знали, поверили сразу…
Ничего не подозревающего Ромку он зарезал, когда они были уже рядом с нашим лагерем. Просто ударил ножом в спину.
Как он обошёл секреты? Так не было у меня их с тыла, а где находятся основные, он также мог узнать у мальчишки. Свой же, чего бы ему не довериться. Как-то так…
– Что случилось с этим мужчиной?
– Он был в составе группы, с которой мы столкнулись. Погиб. Думаю, что сам бросился под пули.
– Оправдываете его?
– Нет. Но понимаю.
– А сын?
– Остался жив. Он-то при чём? Хотя вряд ли его теперь ждёт долгая и счастливая жизнь среди родственников погибших.
Тяжело вздохнув, капитан откинулся на спинку стула.
– Значит, отряд получил серьёзный удар. Что было дальше?
– Дальше мы зализывали раны…
31 декабря 1941 года
Над столом витает умопомрачительный аромат печёного на углях мяса и свежего хлеба. По одному голодному взгляду мужиков сразу становится понятно, что сил сдерживать себя у них практически не осталось.
…Я крепко рискнул, решив проведать Виктора – лес после разгрома обоих лагерей стал чужим. Но пронесло. Верный друг был очень рад меня видеть и ко второму визиту без особых проблем организовал свежий хлеб, сало, пироги, душицу, соль и яблочное вино для маринада.