Лесные разведчики (сборник)
Шрифт:
Песенка эта решительно ничего не значила, зато её так удобно было распевать, прыгая по забору.
Когда в гнезде стало шесть яичек, Чирика села их высиживать.
Чик полетел собирать для неё червячков и мух, потому что теперь её надо было кормить нежной пищей. Он замешкался
Только она высунула нос из щели, как с крыши протянулась за ней рыжая лапа с растопыренными когтями. Рванулась Чирика — и целый пучок перьев оставила в когтях у Кота. Ещё чуть-чуть — и была бы её песенка спета.
Кот проводил её глазами, запустил в щель лапу и выволок разом всё гнездо — целый ком соломы, перьев и пуха. Напрасно кричала Чирика, напрасно подоспевший Чик смело кидался на Кота, — никто не пришёл им на помощь. Рыжий разбойник преспокойно съел все шесть их драгоценных яичек. Ветер поднял пустое лёгкое гнездо и скинул его с крыши на землю.
В тот же день воробьи навсегда покинули сарай и переселились в рощу, подальше от Рыжего Кота.
В роще им скоро посчастливилось найти свободное дупло. Они снова принялись таскать солому и целую неделю трудились, строили гнездо.
В соседях у них жили толстоклювый Зяблик с Зяблихой, пёстрые Мухолов с Мухоловкой и франтоватый Щегол со Щеглихой. У каждой пары был свой дом, пищи хватало всем, но Чик успел уже подраться с соседями — просто так, чтобы показать им, какой он храбрый и сильный.
Только Зяблик оказался посильней его и хорошо потрепал забияку. Тогда Чик стал осторожней. Он уже не лез в драку, а только топорщил перья и задиристо чирикал, когда мимо пролетал кто-нибудь из соседей. За это соседи на него не сердились: они и сами любили похвастать перед другими своей силой и удалью.
Жили спокойно, пока вдруг не стряслась беда.
Первый поднял тревогу Зяблик. Он жил дальше других от воробьёв, но Чик услышал его громкое тревожное: рюм-пиньк-пиньк! рюм-пиньк-пиньк!
— Скорей, скорей! — крикнул Чик Чирике. — Слышишь: Зяблик запинькал — опасность!
И правда: кто-то страшный к ним приближался. После Зяблика закричал Щегол, а там и Пёстрый Мухолов. Мухолов жил всего за четыре дерева от воробьёв. Если уж он увидел врага, — значит, враг был совсем близко.
Чирика вылетела из дупла и села на ветку рядом с Чиком. Соседи предупредили их об опасности, и они приготовились встретить её лицом к лицу.
В кустах мелькнула пушистая рыжая шерсть, и лютый враг их — Кот — вышел на открытое место. Он видел, что соседи уже выдали его воробьям и ему теперь не поймать Чирику в гнезде. Он злился.
Вдруг кончик его хвоста зашевелился в траве, глаза прищурились: Кот увидел дупло. Что же, ведь и полдюжины воробьиных яиц — неплохой завтрак. И Кот облизнулся. Он вскарабкался на дерево и запустил в дупло лапу.
Чик и Чирика подняли крик на всю рощу. Но и тут никто не пришёл к ним на помощь. Соседи сидели по своим местам и громко кричали от страха. Каждая пара боялась за свой дом.
Кот зацепил когтями гнездо и вытащил его из дупла.
Но в этот раз он пришёл слишком рано: яиц в гнезде не оказалось, сколько он ни искал.
Тогда он кинул гнездо и сам спустился на землю. Воробьи провожали его криком.
У самых кустов Кот остановился и обернулся к ним с таким видом, точно хотел сказать:
«Погодите, миленькие, погодите! Никуда вы от меня не денетесь! Устраивайте себе новое гнездо, где хотите, выводите птенцов, а я приду и слопаю их, да и вас заодно».
И он так грозно фыркнул, что Чирика вздрогнула от страха.
Кот ушёл, а Чик с Чирикой остались горевать у разорённого гнезда. Наконец Чирика сказала:
— Чик, ведь через несколько дней у меня непременно будет новое яичко. Летим скорей, найдём себе местечко где-нибудь за рекой. Там уж Кот не достанет нас.
Она и не знала, что через реку есть мост и что Кот частенько хаживает по этому мосту. Чик этого тоже не знал.
— Летим, — согласился он.
И они полетели.
Скоро очутились они под самой Красной горкой.
— К нам, к нам летите! — кричали им береговушки на своём, на ласточкином, языке. — У нас на Красной горке житьё дружное, весёлое.
— Да, — крикнул им Чик, — а сами драться будете!
— Зачем нам драться? — отвечали береговушки. — У нас над рекой мошек на всех хватает, у нас на Красной горке пустых норок много — выбирай любую.
— А пустельги? А галки? — не унимался Чик.
— Пустельги ловят себе в полях кузнечиков и мышей. Нас они не трогают. Мы все в дружбе.
И Чирика сказала:
— Летали мы с тобой, Чик, летали, а краше этого места не видели. Давай тут жить.
— Что ж, — сдался Чик, — раз норки у них есть свободные и драться никто не будет, можно попробовать.
Подлетели они к горе, и верно: ни пустельги их не тронули, ни галки.
Стали норку себе по вкусу выбирать: чтобы и не очень глубокая была, и вход пошире. Нашлись такие две рядом.
В одной они гнездо выстроили и Чирика высиживать села, в другой Чик ночевал.
У береговушек, у галок, у соколков — у всех давно уже вывелись птенцы. Одна Чирика терпеливо сидела в тёмной своей норке. Чик с утра до ночи таскал ей туда еду.
Прошло две недели. Рыжий Кот не показывался. Воробьи уж и забыли о нём.
Чик с нетерпением ждал птенцов. Каждый раз, как притаскивал он Чирике червяка или муху, он спрашивал её:
— Тукают?
— Нет, ещё не тукают.
— А скоро будут?