Шрифт:
Лесные стражи. Книга первая
ПРОЛОГ
– Они убили всех, – отчаянный крик Натаниэля скрежетом ржавого дверного засова проник под кожу, заставляя волоски на руках мелко дрожать, будто кто-то дергал за них изнутри. – Всех, Эд… никто не спасся… посмотри…
Эдвард стоял не шелохнувшись. Умение осознавать себя во сне пришло после того, как весной Монстр захватил его тело и зачем-то спас Амелину. Да и его самого тоже. Вот только в новом повторяющемся кошмаре было нечто, что пугало сильнее, чем сны об уже произошедшем. Предчувствие надвигающейся угрозы. Будто стоишь под лавиной и осознаешь, что бежать бессмысленно. А комья снега и грязи
Эдвард знал этот сон наизусть. Стоит только обернуться, и перед ним возникнет изувеченный, истекающий кровью Натаниэль. Он будет рассказывать, что на замок напали демоны, они терзают все живое, обращая дорогих людей в кровавое месиво и не зная пощады.
Сон. Пока только сон. Но все время Натаниэль. Может, это отголоски тягостного ожидания, во что обернется его связь с мертвой невестой?
– Это просто сон, Натаниэль, – привычно ответил Эдвард. – Все хорошо.
Атмосфера моментально поменялась. Теперь Эдвард стоял на высоком утесе недалеко от замка. Теплый бриз освежал, сдувая непослушную длинную челку, которая отросла настолько, что неприятно лезла в глаза. Пожалуй, пора идти на поклон к цирюльнику, а то скоро Эдвард без всякого колдовства обратится… ну, не в Монстра, но во внушающее ужас диковинное чудище. Принц улыбнулся и поднял голову повыше, подставляя живительной прохладе щеки и нос, полной грудью вдыхая йодистый, чуть солоноватый аромат свободы.
Когда-то, когда наследник Вансланда был совсем еще мальчишкой, он любил сбегать из замка сюда и наблюдать за караваном кораблей, плотной змейкой покидающих порт. Эдвард мечтал спрятаться на одном из них и стать настоящим морским волком. Или даже пиратом. Никаких тебе церемоний, никакого этикета, только легкие брызги, высокие волны и убегающий за горизонт корабль. Наверно, с такой же легкостью Эдвард убежал бы и от заключенной в его теле невероятной магической мощи. Только разве можно сбежать от себя?
– Нельзя.
Принц вздрогнул и обернулся. За его спиной стояла девушка и, чуть склонив голову набок, улыбалась. Легко. Лишь уголками губ. Словно выжидая, узнает или нет.
В ее чертах действительно было что-то знакомое, вызывающее едва уловимое ощущение, будто они уже встречались. Рост чуть выше среднего: долговязому Эдварду она доставала до подбородка. Глаза теплого медово-имбирного цвета – небольшие морщинки у самых уголков выдавали натуру веселую. Полные очерченные губы. В целом рот был великоват для идеала красоты, но ни это, ни выступающие верхние зубы не портили впечатления.
Больше внимания привлекали длинные – действительно длинные – светлые волосы, собранные на затылке в объемный хвост, доходящий до пояса. И уши. Аккуратные ушки, переливающиеся на солнце россыпью маленьких сережек из самоцветов и заостренные на самых кончиках.
Эдвард поспешно отвел взгляд. Разглядывать части тел других рас, отличающиеся от человеческих, считалось дурным тоном. Но взгляд, как назло, уткнулся в еще менее подходящее для разглядывания, кхм… место. Да что ж такое! На мгновение Эдвард почувствовал себя озабоченным школяром, впервые увидевшим женщину. Но женщина была необыкновенной, и это его немного оправдывало. Легкая волна возбуждения, прокатившись по телу, грозила выдать плотский интерес с потрохами. Однако незнакомку его растерянность и попытки спрятать взгляд лишь веселили. И вообще складывалось впечатление, что весь ее наряд: кожаный доспех, штаны, сапоги на тонкой подошве был пошит исключительно, чтобы показать прелести хозяйки.
– Кто ты? – наконец произнес Эдвард, уставившись себе под ноги.
– А как ты думаешь? – спросила
Ее прохладная ладонь заскользила по щеке Эдварда к подбородку, заставляя принца поднять голову. Взгляд хищницы. Так смотрят сытые кошки, поймавшие мышонка и не знающие, как с ним поступить: отпустить или до смерти замучить бесконечной игрой?
– Монстр? – спросил он, уже не отводя глаз.
Девушка запрокинула голову и расхохоталась. Весело и заразительно. Так, что смех не раздражал, а вызывал желание присоединиться к чистосердечному безудержному веселью. Невероятно подвижная «живая» мимика вызывала доверие, но инстинкты… Инстинкты Эдварда шептали, что нужно отойти от прелестницы подальше. А лучше не отойти, а бежать прочь, не оглядываясь.
А еще, за образом эльфийки будто скрывался кто-то другой. Но впечатление это было едва осязаемо. Как взмах крыльев бабочки, которая случайно коснулась щеки, оставляя на ней полоску бархатистой пыльцы.
– Знаешь, когда-то меня дразнили «чудищем». Но чтобы монстром…
Она замолчала, кокетливо наматывая прядь длинного хвоста на палец. А после, взяв принца за правую руку, ловко сдернула перстень-розу и надела себя.
– Это – мое. Мальчикам ни к чему девчачьи украшения. Тем более таким большим и сильным, – эльфийка обошла Эдварда по кругу, проводя ладонью по плечам и торсу.
От этих прикосновений по спине побежали мурашки. Эдвард дернулся и, опомнившись, попытался схватить похитительницу семейной реликвии. Ничто, кроме этого древнего артефакта не могло сдержать магических всплесков, которые принц контролировал с большим трудом. Девушка легко выскользнула из его неловкого хвата, подобно бризу, что он чувствовал на лице совсем недавно.
– Нет, малыш, – она покачала головой, грозя «окольцованным» пальчиком. – Этот перстенек долгое время был моей тюрьмой. Ты призвал меня, и обратно я не собираюсь. Пока не поквитаюсь со всеми, кто причинил зло моей… – ее голос смягчился, – нашей семье, Эдвард.
– Призвал? Но как?
– Как большинство выпускают из заточения джиннов – не отдавая себе отчета, – усмехнулась девушка. – Вспомни, о чем ты подумал, когда увидел, как меч пронзает грудь Амелины? «Если бы на моем месте оказался кто-то, кто сумел воспользоваться мощью!» Ты так сильно желал спасти родных, что неосознанно использовал силу. Мою силу, заключенную в этом перстне. Ирония в том, что ты носил его, чтобы сдержать собственную магию, а в итоге впитал и мою. Наши силы переплелись, и даже Всемилостивому не ведомо, что теперь с этим делать. Ну, все еще не узнал?
– Графиня Шонeнборн, – прошептал принц, не веря в то, что произносит. – Розалия…
Да, на парадном портрете его прабабка выглядела иначе. Платье из шелков и кружев, массивное колье, ледяной змеей оплетающее лебединую шею, яркие изумруды в ушах, высокая прическа и благородная бледность. Художник нарисовал ее кожу почти прозрачной и совсем нереальной, в угоду моде того времени. Ничто в этой живой и яркой эльфийке не напоминало фарфоровую куклу из фамильной галереи.
Но в замке был и другой портрет Розалии, спрятанный от посторонних глаз в башне, ставшей прибежищем лорда Блендверка и его опасных магических экспериментов. Портрет был написан еще до того, как графиня Шонeнборн, уколовшись о подаренную женихом розу, погрузилась в трехсотлетний сон. На этом втором портрете Розалия изображена совсем юной девушкой с медовыми волосами и озорными карими глазами. Смеющаяся, загорелая – она изнутри светилась безмятежным и безграничным счастьем. И это настроение наверняка передалось художнику – с такой любовью был наложен каждый штрих.