Лесоруб Кумоха
Шрифт:
Рыжие глаза старшего Тайпо потемнели от злости. Он резко повернулся на каблуках, принялся рассматривать Кумоху и его друзей. Затем, словно невзначай, встал на пенек, чтобы быть на одном уровне со всеми.
— Опять ты про это! — огорченно молвил Мокки.
Но Матти, не обращая внимания на вздохи приятеля, продолжал:
— …Жили два мужика. Пошли они сюда, к нам, на Пус-погост, на базар. Взяли каждый по бочонку с медовухой на продажу. А у одного мужика алтын — три копейки — в кармане. Вот шли они, шли, притомились, сели. Тот, у которого алтын, и говорит другому:
Кумоха улыбался, подбросил топор, поймал его.
— Ну к чему ты это все говоришь? — спросил недовольный Мокки.— Чего опять киндасовцев задирал?
— А к тому я говорил,— Матти шлепнул Кумоху по плечу,— чтоб никогда на полпути не останавливаться, а всегда до самого базара доходить. Раз взялся товар продать — продай. Взялся за топор — не отступай. Как только себе скажешь— дай, мол, отдохну, душу отведу, так душу, может, и отведешь, а дело до конца не доведешь.
— С чего ты взял, будто я отдыхать буду на полпути? — спросил Кумоха.
— Ас того, что злобы в тебе мало. Тебя Сийла и так называл, и этак — обидно, понимаю. Но ты не на него одного злись — так тебе кузнеца не одолеть. Ты на его дружков, богатых хозяев, погляди, вспомни, что они про нас думают. Злость твоя на полпути останавливаться не должна! Тогда тебе и Сийла не страшен будет!
Кумоха подбросил вырванный из бороды золотистый волосок в воздух и лезвием топора перерубил его.
— Ну что ж,— сказал Сийла так трубно, что голос его был слышен даже на другом конце поляны.— С лягушки меха не получишь, от разговоров баран не зажарится. Пора к делу.
Сразу все оживились, разговоры стали громче. Лесорубы, те, чьи топоры взял Сипла, стали советовать братьям Тайпо лучшие направления для бросков.
Договорились, что целью будет служить раздвоенная береза, стоящая шагах в сорока от края поляны.
— А я буду бросать топор в ель! — заявил Юсси.
Сийла слегка щелкнул голубоглазого бездельника в темечко, и тот, сразу же забыв обо всем на свете, стал тереть больное место и хныкать.
В развилку березовых стволов поставили глиняный горшок величиной с баранью голову. Нужно было с двух бросков попасть в него.
Первым бросал Сийла.
Он долго метился, переминался с ноги на ногу, потом метнул топор, и тот с кряканьем вонзился в ствол березы чуть выше горшка.
— Ах! — разнеслось по поляне.
— Ну-ка ты попробуй! — уступая место Кумохе. весело сказал Сийла.
Кумоха бросил топор почти не метясь, и он пролетел, как-то странно кувыркаясь, прямо в развилку, почти над самым горшком.
— Мимо! — закричал Юсси.— Мимо! Горшок цел!
Кумоха почему-то ничуть не огорчился неудачен, подождал, пока
— Что медленно разгорается, то жарче горит! — сказал Мокки громко, чтобы Кумоха услышал.
— Раз на раз не приходится! — поддержал Матти.— Все равно горшку головы не сносить.
— Еще разок, что ли? — сам себе сказал Сийла и встал на место для броска, начал прицеливаться.
Он выпустил топор из руки, почти не шелохнувшись телом, а топор летел так быстро, что казался камнем. Горшок словно взорвался — черепки его разлетелись во все стороны.
— Авой, Сийла!—закричали восторженно зрители.
Юсси подпрыгивал от радости на одном месте, словно нанего трясучка напала.
Братья Тайпо довольно улыбались.
Улыбался и Кумоха.
— Хороший удар, Сийла! — сказал он кузнецу.— Да еще чужим топором! Хороший удар!
— Ты так своим попробуй,—сипло произнес Сийла. И при-
казал: —Эй, тащите целый горшок! Ведь и Кумоха будет бросать ещё раз!
Мальчишки притащили новый горшок, поставили его на место разбитого.
Кумоха весело оглядел Тайпо, Сийлу, Матти и Мокки. Все были озадачены его радостным видом. Зрители приумолкли. Мальчишки впились в Кумоху глазами.
Размашисто, с каким-то особым выворотом руки, Кумоха бросил топор, и тот, как и в первый раз, полетел, вихляясь в воздухе и крутясь, к березкам.
Казалось, что он вот-вот попадет в цель. Но топор описал какую-то немыслимую кривую вокруг горшка и упал, как и в предыдущем броске, в развилку дерева.
Горшок стоял не шелохнувшись.
А Кумоха продолжал улыбаться.
—Ай да молодец, сынок! — раздался вдруг старческий голос.
Кумоха оглянулся. К нему через поляну семенил отец, а за ним шагал длинноногий, как журавль, улыбающийся Нийкой.
— Вот где пропадал охотник!
– закричал Матти.—В дороге! Знал, куда нужно съездить, старый лис!
Отец поклонился богатому хозяину, его брату, кузнецу.
— Я все видел, Кумоха,— сказал отец.— Не хотел мешать тебе, стоял вон там, возле елки. Спасибо, сынок, не посрамил нас!
— Плохо же ты глядел, Ийвана! — засмеялся богатый хозяин.— Посмотри еще раз — горшок целехонек!
— А ты прикажи его сюда принести,— сказал Ийвана.— Ведь таких горшков мой Кумоха в день дюжины три бил… Сам лепил, сам и разбивал. Попасть в такой горшок и мальчонка сумеет. А вот так разделать, как он его разделал, не каждому под силу…
Мальчишки принесли горшок. Вернее, то, что несколько мгновений назад еще можно было назвать горшком, потому что сейчас это были две равные половинки, расколотые топором с такой точностью, словно их распилили.
— Как же так, а? — спросил Юсси.— Два горшка, правда?
— Это невозможно,— сказал младший из братьев Тайпо.— Он был расколот раньше. Топор не нож…
— А ты попробуй ножом — разве так получится? — спросил Матти.
Сийла осмотрел край разлома, покачал головой.
— Я видел однажды, очень давно, такое,— сказал он громко.— Как топор облетел вокруг горшка и разрезал его… Что ж, повезло парню.