Лестинца
Шрифт:
Все труднее было оторвать руку от опоры, чтобы искать вверху новую. Мысль, что это может стоить жизни, сковывала его члены. От однообразности серой стены перед глазами уже мутило, а конца пути все не было видно, и скала казалась бесконечной.
– Сюда, вот так... и еще немного... эт-то здесь стоять... та-ак, - бормотал он себе под нос.
В конце концов, все силы остались внизу. И второе, и третье, и еще много дыханий минули в бездну по пути равнодушного утеса.
Не было сил.
Не
– О боги, - начал он молитву от полной безысходности, - я грешен... да, я грешен... но, если я доберусь наверх... я стану образцом добродетели... я брошу пить... портить девок... плевать с моста... красть... оскорблять и порочить имя ваше... рассказывать пошлые анекдоты... я даже... я даже... я... я брошу ругаться... а вам сверху видно... что это непросто...
И тут он перевалился через край утеса. Он достиг вершины. Некоторое время ошалело мотал головой, отгоняя траву, цветы, рощу невдалеке, словно наваждение, а после, пробормотал:
– Надо же - всего-то через плетень прыгал, а сколько глупостей наговорил!
И уснул.
Когда проснулся, уже вовсю вечерело. Все мышцы пронзительно болели, отыгрывая хозяину всю тяжкую работу недавнего времени.
Кряхтя и жалея себя, спустил вниз веревку. Когда из бездны появился принц, Итернир победно заявил:
– Ну, вот, а ты боялась, даже юбка не помялась!
– после чего захихикал.
Принц отвязался и лег на траву, отдыхая. Итернир лег животом на самый край, свесил вниз голову и проговорил:
– Ну, вот, сейчас отдохнем маленько, потом поднимем остальных и заночуем. Э-эх, как же я посплю! Всем "посплю" "посплю" будет. А то тут что ни ночь, то неприятности, порядочному человеку отдохнуть некогда...
– Никого ты сейчас не поднимешь, - оборвал его речь кинжалом у горла Кан-Тун, прижимая его к земле всем телом.
– Эй! Ты это чего? По-моему, ты это все неудачно придумал.
– Ничего. Ничего больше не будет. Дойдет лишь один!
– голос принца был торжествующим.
– Так-то велят поступать законы благородных семейств - обманом и ложью?
– не терял надежды спастись Итернир.
– Правды нет, есть то, что мы сделаем правдой, - начал было принц, но не договорил, чуть-чуть он ослабил хватку, чуть-чуть повернул клинок кинжала, и Итерниру удалось вывернуться.
Оба, сжигаемые желанием убить, чтобы спасти жизнь, покатились по траве.
– Эгей! Хорош! А то вы так и шкуры друг другу попортить можете!
– раздался вдруг насмешливый голос. 8.5
Огромный пустой зал. Высокие стрельчатые окна. В торцевой части зала невысокий помост. Играет прямо на досках помоста маленький мальчик. Играет без игрушек. Ползает по полу, тихо что-то себе бормочет под нос. Маленький плащик до пояса, густо-зеленого цвета спутывает движения.
– Здравствуй, братик, - звонко говорит возникшему подле него человеку.
Человек этот закутан до пят в плотный плащ, цвета ночи, густые волосы, спускающиеся до плеч, схвачены серебряным обручем. Такой же обруч, но гораздо тоньше красуется среди выбившихся прядей мальчика.
– Здравствуй, брат, - спокойно и нежно говорит человек.
– А я знаю, зачем ты тихо приходишь!
– уверенно заявляет мальчик, усаживаясь на колени присевшему на край помоста человеку.
– Зачем?
– задает ожидаемый вопрос человек.
– А чтобы папка не услышал! А скажи, как ты так тихо приходишь? Я всегда слушаю, караулю, и сейчас глядеть буду, когда уходить пойдешь, а ничего не замечу, - вертится мальчик на коленях.
– Я хочу тихо прийти, и я просто никого не тревожу.
– Ты всегда так непонятно говоришь! А вот Герка, он понятно говорит.
– Кто такой Герка?
– А это привратников сын. Мы с ним играем. Вчера в луже купались, на полигоны же нас не пускают, а няньки и дядьки папке все сказали, и меня пороли, - излил обиду мальчик, - ни за что ни про что! Подумаешь, камзол испачкал!
– Да ты и этот уже порвать успел, - все также нежно говорит человек.
– Где?
– ужом изворачивается мальчик, - а вон, правда. Ну и подумаешь! Очень я их всех боюсь! А еще они ругали, что с Геркой вожусь. Остальные, говорят, братья хорошо себя ведут, один я со смертными якшаюсь. А скажи, а почему тебя папка не любит?
– Он меня не понимает. Потому боится.
– А надо все объяснить, - уверенно советует мальчик.
– Ты же про лужу пытался объяснить, но это мало помогло.
– Да-а. Я говорил им! А почему они не слушают?
– Чтобы понять, надо слушать. Слушать другого, не себя, наставительно объясняет человек, - тогда сможешь услышать. А услышишь - поймешь. Надо глядеть, чтобы видеть.
– Опять ты непонятно говоришь!
– обвиняет мальчик.
– Надо глядеть, чтобы видеть, - повторяет человек и в зале снова становится пусто и одиноко.
Мальчик немного сидит, думает, наморщив лоб, вслушивается в пыльную тишину, потом взмахивает рукой и снова начинает играть. Один.
9
– Слушай, парень, - обратился Итернир к человеку в легком доспехе, стоящему над ними, направив копье к горлу, - ты того... железяку-то убери, а то и порезаться недолго.
– Ты у меня еще поговори, - радостно скалясь, проговорил человек, - лучше берите-ка оба эту вот самую веревку, да вяжите друг дружку. И чтобы без лишних шуток, а то знаем мы вашего брата...