Лестница героев
Шрифт:
Агата так засмотрелась на необычный транспорт, что совершенно не обратила внимания на водителя. И только когда мобиль затормозил прямо у входа в загадочный Четвертый комитет и из-за руля вышел молодой мужчина в чужой форме, Агата волей-неволей взглянула и на него.
И беззвучно ахнула. Это был Кирби! Весело улыбаясь, он бросил что-то стоявшим у входа караульным, те ответили, и они все вместе дружно рассмеялись. Кирби легко взбежал по ступеням и скрылся за дверью.
А Агата стиснула кулаки, с ненавистью глядя ему вслед. Значит, вот как он страдает и переживает из-за ее отсутствия?
Монкулы вели себя необычно; ничего не осталось от размеренных, немного неловких, медлительных движений, делавших их похожими на механические куклы. Сейчас по палубе перемещались существа, которые больше смахивали на хищников: в любой момент готовые к стремительному броску и смертельному удару.
Монкулы хватали винландцев и волокли к корме, не обращая никакого внимания на сопротивление. Если какой-то жертве и удавалось вырваться, то пару секунд спустя она попадала в руки других монкулов.
Проводив взглядом очередного матроса, с пронзительным воплем полетевшего за борт, Вальди едва удержался от ликующего возгласа. Так их! Так!
Винландцы, совершенно не ожидавшие нападения, не смогли организовать достойного сопротивления. Кое-кто, конечно, выхватывал из-за пояса саблю или револьвер и успевал пару раз ударить или выстрелить. Но то, что остановило бы живых людей, не действовало на монкулов, ведь они не испытывали никаких чувств; им было все равно, что их убивают, они продолжали атаковать, послушные полученной команде.
Наблюдая за тем, как монкулы эффективно зачищают корабль от винландцев, Вальди подумал, что было бы очень неплохо проделать то же самое и на других судах – и освободить всю воздушную армию Арамантиды.
Юноша невольно усмехнулся. Какая ирония судьбы! Он, активист Либерата, всерьез размышляет, как помочь тем, против кого он так яростно сражался последние годы, – властям Арамантиды. Впрочем, солдаты и авионеры, запертые в трюмах, – это не власти. Они обычные рядовые люди; не они развязали эту войну, не они придумали обращать преступников в монкулов.
Тем временем палуба превратилась в одно большое поле битвы, заполненное паникующими людьми и равнодушными монкулами. Последние определенно выигрывали благодаря численности и полному безразличию к своей судьбе. Безучастно и спокойно они шли прямо на дула револьверов и под лезвия сабель – и теснили, теснили людей.
Вероятно, именно это и сломило винландцев. Очень сложно сражаться, если враг наступает, не обращая ровно никакого внимания на опасность, и совершенно не реагирует на самое страшное, что ты можешь с ним сделать, – на смерть. И неважно, скольких ты убьешь, ведь остальные все так же наступают.
И винландцы дрогнули. Перестали отбиваться и отстреливаться и бросились бежать кто куда. Вот только бежать на палубе корабля было некуда. Кто-то нырял в трюм, кто-то прятался под спасательными шлюпками, кто-то взбирался по снастям, кто-то искал укрытия в стоявших на палубе авионах, а кто-то и вовсе сам прыгал за борт – вероятно, в надежде доплыть до соседнего корабля. Шанс последних на удачу Вальди оценивал невысоко: в ледяной воде человек проживет совсем недолго.
Монкулы преследовали убегавших и искали спрятавшихся с упорством охотничьих собак: поднимали шлюпки, проверяли среди нагромождений бочек, ящиков и канатов, заглядывали в кабины авионов, терпеливо ждали у люков, ведущих в трюмы, и стояли, задрав головы, под мачтами, на которые забралось несколько беглецов. Вид неподвижных застывших фигур, готовых ждать свою жертву столько, сколько понадобится, наводил ужас.
Вальди еще раз воскресил в памяти содержимое секретного документа, который он вызубрил наизусть на случай, если потеряет. Там сухим казенным языком сообщалось, что лаборатория Министерства труда разработала специальную команду по уничтожению противника, которая превращала монкула, по сути, в орудие убийства. Команде приписывалась категория запрещенных, ее полагалось держать в строжайшем секрете, и санкционировать применение могли только совместно министр полетов и министр труда. Далее в тексте шла какая-то непонятная формула, составленная из цифр, музыкальных нот и странных значков, – вероятно, описание этой самой команды. Ниже – примечание: «Крайне опасно». Еще ниже: «Рекомендуется к применению только в самом крайнем, чрезвычайном случае».
Выглядело все это так, словно Министерство труда придумало оружие, которое оказалось настолько страшным, что создатели сами его испугались. Однако уничтожать его все-таки не стали, решили оставить на черный день.
Час спустя винландцев на корабле больше не осталось, монкулы замерли, словно статуи – безмолвные и неподвижные, и Вальди решил, что пора спускаться. Во-первых, кто-то же должен стоять за штурвалом, а во-вторых, надо освободить пленников.
Однако, как только юноша выбрался из корзины впередсмотрящего и начал спуск, несколько монкулов, до сей поры неподвижно стоявших неподалеку, подошли ближе к мачте.
«Они что, за мной? – испуганно подумал Вальди. – Но ведь я – свой…»
Да только страшная команда вряд ли несла в себе механизм, с помощью которого монкулы отличали бы своего от чужого. Команды, которые обычно получают монкулы, всегда предельно просты: сесть, встать, идти, помыть, поднять… убить. И сейчас Вальди для них – просто объект, который требуется уничтожить.
От последней мысли юношу пробрала дрожь, и он застыл, размышляя, как ему быть. Как только он спустится на палубу, его ждет та же судьба, что и винландцев, – быть брошенным за борт.
«М-да, я определенно не продумал свой план освобождения до конца», – вздохнул Вальди, глядя на толпящиеся под мачтой существа и невольно вспоминая грошовые романы-страшилки, в которых использовалась популярная тема монкулов, вышедших из-под контроля и убивающих людей. Он и сам их порой почитывал, чтобы пощекотать нервы. А вот теперь сюжет этих романов воплотился в жизнь и в реальности оказался во сто крат страшнее.
Глава 7