Лестница под напряжением
Шрифт:
– Тебе только шутки шутить, – Скорпион усмехнулся, но в глазах его застыла грусть: – Ещё одна несправедливо оборванная жизнь. У неё были дела, планы. Какая уж тут потеха?
– Для неё, к сожалению, всё закончилось, тут ты прав. Мементо мори, – Человек-в-Цилиндре тоже посерьёзнел, развёл руками. Он подошёл и тоже постоял рядом со Скорпионом, посмотрел на тело. – А для моих драконов всё только начинается. И ты должен будешь им помочь. Особенно младшей.
– Само собой. Мог бы и не напоминать, – ответил Скорпион.
Охотник Воды вгляделся в лицо женщины. Внезапно оно стало казаться ему
– Узнал? – усмехнулся Паук, искоса смотря на Охотника Воды.
– Узнал, – вздохнул Скорпион. – Пятьдесят седьмой год, госпожа Марганец. Эта девушка похожа на неё.
– Внучка, – подсказал Паук.
Скорпион ещё больше напряг память. Он достаточно молод, но так сложилось, что он может помнить свои предыдущие жизни и реинкарнации. В прошлой реинкарнации, 46 лет назад, Скорпион работал с госпожой Марганец. Она была ювелиром-антикваром и занималась исследованием разных семейных реликвий, восстанавливала их историю. Скорпион понял, что верно догадался: внучку госпожи Марганец – тоже наверняка ювелиршу – убили из-за Ключа.
– Ключа два, – тихо произнёс Паук, как бы между делом.
Скорпион вскинул брови:
– Поясни.
– Что тут пояснять? Это же Вечность, Время, Сплетение Веков! Два Ключа. Как и два дракона. На этот раз будем играть двойной колодой краплёных карт. И ставки тоже двойные!
Паук тут же исчез. Скорпион вздохнул. Ему – как и всему Тёмному Белому Братству – босс задал очередную сложную задачку. Босс любил куражиться перед Остарой, и сейчас явно задумал покуражиться вдвойне.
Скорпион снял Мантию отвода глаз и ушёл узнавать информацию. Уже через несколько минут труп был замечен, набежали зеваки, вызвали полицию.
Убийца находился рядом. Он смотрел на труп – произведение своей работы – через окно на восьмом этаже ближайшего дома.
Зелёный Червь вернулся сюда не так давно – после того, как принёс Блэки фотографии девушки, о которой рассказала его распластанная на мокром асфальте жертва. Он видел Охотника Воды. Его обуяла злорадная радость и ощущение собственной силы, когда он понял, что Охотник Воды и не подозревает, насколько он близко. Но когда Охотник ушёл, радость сменилась пучиной мрачной ненависти. Он ненавидел этого Охотника. Он ненавидел Русалок. Он ненавидел себя. Всех.
Часть 1. Напряжение растёт
Нож вонзился в цель – почти в центр мишени. Нужно поставить её ещё дальше. Пять метров – с такого расстояния нож может кинуть и пятилетний ребёнок.
– У тебя отлично получается! – сделал комплимент Ром.
Я подошла к мишени:
– Так получится у любого дурака, даже у того, кто первый раз в жизни видит нож. Помоги-ка отодвинуть.
Ром присоединился.
– Знаешь, я вот думаю – как всё-таки мудра жизнь. Мы учимся таким вещам, про которые и не поверишь, что это может понадобиться. Это как в школе учить математику. Интегралы и логарифмы мне сейчас не очень нужны, но время от времени я пролистываю старый
Мы отодвинули мишень – деревянную доску – дальше, я решила попробовать покидать с 10 метров.
– А учебник с интегралами ты пролистываешь на случай, если тебя завербуют в школу учителем алгебры? – улыбнулась я.
– Хотя бы и для этой цели, – кивнул коллега.
– Расскажи, как метание ножей спасло жизнь? – я пытливо посмотрела на Рома.
Если Ром умеет делать то, что спасло кому-то жизнь – мне следует поучиться у него. Вдруг это знание в какой-то момент сможет спасти жизнь и мне тоже, либо кому-то из моих друзей и близких.
– То было года полтора назад. Мы брали маньяка, который устраивал пыточное шоу-перформанс. Своих жертв он помещал в комнату с ловушками. И когда полицейские вбегали туда, чтобы спасти жертву – ловушки срабатывали, и жертва гибла. В тот раз маньяк подвесил девушку над кругом в центре комнаты, и она могла умереть. Я в самый последний момент кинул нож, целясь в верёвку, так мы спасли девушку. Она упала и оказалась в безопасности.
– С ума сойти! – я себе живо в красках представила это. То, что рассказывал Ром – похоже на сюжет сериала про серийных убийц. Но у меня нет никаких оснований не верить ему – ведь я сама почти каждый день сталкиваюсь с похожими делами. – Ром, а какую технику ты использовал, покажешь?
– Конечно, не любые верёвки можно порезать ножом, нужно понимать, как бросать, иметь глазомер. Канат, к примеру, ты не разрежешь, если будешь бросать со ста метров условно. Всё это физика, та же алгебра частично – когда ты бросаешь нож, ты придаёшь ему импульс ускорения. Нож летит с определённой скоростью, плюс ты должна прибавить его массу, рассчитать силу трения, соотнести с толщиной и материалом верёвки. Плюс ещё сам нож должен быть заточен должным образом. Сама знаешь фокус, как проверяют заточку мечей – бросают на них волос или кусок шёлковой ткани.
Мои глаза загорелись:
– Я бы хотела сразиться таким мечом!
– Чем острее и опаснее меч – тем больше мастерства нужно, – мудро подметил напарник.
– Ром, а покажи-ка, как ты кидаешь!
– Примерно так же, как и ты, – заскромничал он. – Я не очень мастер спорта по метанию ножей.
– Но ты опытнее меня! Значит, можешь меня научить! – настаивала я.
Ром показал. Его бросок увиделся мне совершенным. Ром сделал это скромно, сдержанно – чуть согнул колени, сосредоточенно посмотрел на мишень, кинул. Нож свершил ровно то количество оборотов, на какое Ром рассчитывал, и врезался ровно в центр.
– Браво! – захлопала я в ладоши. – А теперь научи так же.
– Я думаю, тут тебя учить нечему, – покачал он головой, но я видела по его выражению лица и улыбке, что он приготовил для меня сюрприз: – А ты пробовала двумя руками?
– Двумя? Не-е-ет, – удивлённо воззрилась я на нож в своей руке.
Ром подал мне второй нож:
– Левой и правой, одновременно. Давай!
– Ну… я попробую…
Нож, выпущенный правой рукой, попал в мишень, правда, не в центр. Нож, выпущенный левой, не долетел, отскочил.