Лестница в небо. Том 2
Шрифт:
Сумрак скрывал детали, а на костистом лице уже не было возможности увидеть эмоции. На нем жили только глаза. Серо-фиолетовые концентрические круги Риннегана - сильнейших глаз в мире. Могущественнее которых нет. Но даже это могущество не смогло спасти их обладателя от него самого. Впрочем, как и всегда - тысячелетия до этого мига, и, надеюсь, что все же не вечность - после...
– И это еще не все, Нагато. Я очень долго разговаривал с Джирайей. Относительно долго. Он рассказал мне все. И то, что он знал, и то, о чем догадывался. Еще одна причина, по которой
Я перевел взгляд на застывшую неподвижно, ничего не понимающую Конан... и этого Нагато уже не выдержал.
– Заткнись!
– взревел он.
– Это не так!
Одним мощным движением, которого было трудно ожидать от такого тщедушного тельца, он вырвал руки из цилиндров кресла, в котором сидел, со всех сторон истыканный железками. Через них он и управлял куклами. Ладони Нагато сложились перед его грудью в обычную ручную печать концентрации.
– Гедо: Ринне Тесей!
– прорычал он.
– Нагато, нет!
– бросилась к ему синеволосая девушка, но замерла от слов своего напарника:
– Конан... достаточно. Я слишком долго... ничего не знал! Я должен понять... прав ли я! Я устал... жить с этим!
Нагато сильнее стиснул ладони, от него во все стороны рванулась волна чакры... и неожиданно не рассеялась, а замерла дрожанием воздуха по всему объему дерева. Волна все росла и росла вверх, а вокруг тела Яхико появилось едва заметное зеленое свечение...
Несмотря на все прилагаемые усилия, у Нагато ничего не получалось. Свечение вокруг трупа становилось ярче, но этим все и ограничилось. Красноволосый скелет вдруг нечленораздельно зарычал, а из дрожания воздуха вдруг начало проступать нечто... оно не было похоже ни на что, что я раньше мог видеть, и я смутно чувствовал, что и сейчас видеть этого мне не полагается.
– Наруто, Айдо, жители!
– вдруг вскрикнуло существо... пусть будет улиткой для начала, с плеча Наруто.
– Что?!
– рывком повернул голову рыжий.
– Мертвые... Они шевелятся! Все сразу!
– обескураженно проговорила улитка, а я вдруг понял все. И что мне нужно сейчас делать... и какова, скорее всего, будет настоящая цена совершенному нами - двумя Узумаки, которые возомнили о себе слишком много и вторглись туда, куда человеку нет пути... буде он еще хочет остаться человеком.
Я рванул вперед и двумя прыжками преодолел расстояние до Нагато, уже прекратившего рычать и нечленораздельно хрипевшего. Конан попыталась заступить мне дорогу, но я отодвинул ее одним взглядом, зашел за спинку кресла и упер ладони по обе стороны шеи последнего Пейна. Он дернулся, а я ускорил чакру, снял барьер с печати Инфуин и прошептал:
– Делай что должно - случится чему суждено. А я помогу тебе, Нагато... Узумаки. Брат.
Он вздрогнул, а я криво улыбнулся. Наруто - ты воистину хреново влияешь на окружающих. Вот и я уже начал искать братьев за каждым углом!..
Чакра бурным потоком рванула в скелетообразное тело. Потерь почти не было, как будто я гонял энергию из одной руки в другую... а дрожание воздуха передо мной вдруг сгустилось и приняло форму исполинской бело-фиолетовой башки с яростным взглядом таких же, как у Нагато, глаз. Из распяленного от верхушек деревьев, которые как-то неожиданно вынырнули из бумажного вихря сброшенной маскировки Конан, до самой земли рта с острыми хищными зубами вдруг сплошным потоком хлынули зеленые искорки. Все они устремились в сторону невидимой Конохи, а я понял, что увидел технику воскрешения Риннегана, которую видят только двое - исполнитель и жертва... а еще - что я не смогу убрать рук от Нагато, даже если бы и хотел...
Поток душ постепенно иссяк, но тело Яхико было по-прежнему неподвижным, лишь свечение вокруг него уже заставляло прикрывать глаза. Чакра утекала стремительным потоком, у меня уже начали холодеть ноги и я понял - не хватит. У нас двоих - не хватит, потому что мама говорила верно, душа Яхико уже не здесь, а дотянуться туда, где она сейчас - не хватит никакой чакры. Руки дрогнули, но... в конце концов, я был готов к такому. Разве еще одно дельце осталось, и вот как раз его обстряпать сейчас - самое время!
'Йоко, уходи, - громко подумал я.
– Это мое дело и я должен его закончить! Помнишь, ты говорила, что, если ты выберешься из печати полностью, то мне будет плохо? Так вот сейчас самое время - хуже уже не будет, а ты должна позаботиться об остальных! Йоко!'
Ответом мне было молчание, а потом на поверхность прорезалась мысль:
'Ох, и что бы вы все без меня делали...
– голос девушки почему-то был очень грустным.
– Знала бы, что ты задумал - сама бы удавила. А я ведь не хотела... Надеялась остаться обычной...'
'Йоко, о чем ты? Уходи скорей!' - возмутился я, но меня не удостоили ответом. Вдруг мой череп до отказа заполнили ее мысли. Но обращалась она не ко мне!..
'Эй... Отпусти его... Пожалуйста, - грустно говорила девушка непонятно кому.
– Это я... И да, я согласна... Да, когда придет время...'
'Йоко... ты о чем?..' - обескураженно подумал я.
'Пап... Делай что должен - случится чему суждено... Византийские императоры не дураки были, а?
– На этот раз она обратилась ко мне и я почувствовал ее улыбку.
– Все равно не скажу, и не проси. А теперь - держи!'
По левой руке, кажется, из самого сердца вдруг рванула волна ослепительного света... и из-по-прежнему распахнутого рта идола воскрешения вынырнула искорка. Одна-единственная искорка тусклого зеленого света и она с разгона ударила в труп Яхико...
Где-то очень далеко отсюда, около водопада, тысячью тонких струек падающих с мясистых листьев исполинских (а для большинстве местных жителей - вполне обычного размера) растений сидели две жабы. Одна была перебинтована и курила трубку, мрачно поглядывая на бутылку рисовой водки, своими размерами вызвавшей бы у небезызвестного в этих местах Джирайи воистину религиозный экстаз. А вторая, старая, как мамонт, что легко было понять по могучим морщинам, избороздившим прежде гладкую жабью шкуру, напряженно вглядывалась в стеклянный шар, лежавший на бархатной подушечке перед ней. Наконец она удовлетворенно вздохнула: