Лестница в небо. В поисках бессмертия
Шрифт:
Ученые выяснили, что все эти легенды являются подражаниями, а в некоторых случаях просто версиями гораздо более древних шумерских мифов – не только о поисках бессмертия, но и о любви, смерти и воскрешении богов. Все эти легенды насыщены эпизодами, деталями, эпитетами и представлениями, встречающимися в Ветхом Завете, что свидетельствует об общих времени и месте действия, общих традициях и общих оригинальных версиях.
Один из таких текстов – это легенда о Данэле («Дан-Эль», что в переводе с древнееврейского означает «судья Эла»), праведном
В районе Кадета жил библейский патриарх Авраам, и ханаанская легенда о Данэле имеет много общего с историей рождения Исаака у престарелых Авраама и Сары. Как и в библейской истории, Данэл, который состарился без наследника мужского пола, обратился за помощью к двум богам, пришедшим к нему в дом. «Жертвой [богов кормит], жертвой поит сынов [Святого]». Божественные гости – как оказалось, это были Эл и Баал – оставались у Данэля целую неделю, и хозяин буквально засыпал их просьбами. В конце концов Баал обратился к Элу, чтобы тот откликнулся на мольбы Данэля. Уступив просьбам, Эл взял «своего слугу» за руку и оживил ему «дух», то есть восстановил способность к деторождению:
Душу Оживил Даниилу [мужа рапаитского], дух богатыря, мужа харнамийского.
Эл пообещал Данэлю сына и посоветовал ему постелить постель, поцеловать и обнять жену – она обязательно родит ему сына. Так и случилось – у супругов родился наследник, которого назвали Акхат. Когда мальчик вырос и превратился в юношу, бог ремесел сделал для него необыкновенный лук. Это вызвало зависть богини Анат, которая мечтала завладеть волшебным оружием. Чтобы заполучить лук, она обещала Акхату все, что он только пожелает – серебро, золото и даже бессмертие:
Пожелай жизнь, о Акхат-богатырь, пожелай жизнь, и я дам тебе, бессмертие, – и я доставлю тебе! Я сделаю, чтобы ты считал с Баалу годы, с сыном Илу ты будешь считать месяцы.
Более того, она обещала Акхату, что его жизнь будет такой же длинной, как у богов, и соблазняла его, что он станет бессмертным и присоединится к ним:
Как Баалу, когда он дает жизнь,
он кормит живого,
кормит и поит его,
играет и поет ради него приятно…
Но Акхат не поверил, что человек может избежать смерти, и не пожелал расставаться с луком:
Не обманывай меня, о дева, ибо богатырю обман твой противен! Человек в конце что приобретет? … [и как] умирает каждый, я умру, и я смертью умру.
Он также указал Анат, что лук сделан для таких воинов, как он, и не может принадлежать женщине. Оскорбленная Анат поспешила в обитель Эла, чтобы получить разрешение убить Акхата. Однако Эл ответил, что это слишком суровое наказание.
Тогда Анат прибегла к хитрости. Она вернулась к Акхату и, смеясь и хихикая, притворилась, что простила и полюбила его. «Ты мой брат, я твоя сестра», – щебетала богиня. Затем Анат уговорила Акхата отправиться вместе с ней в город «отца богов, Господина Луны». Там она попросила Йапата убить Акхата, а затем воскресить его – то есть смерть его должна быть временной, чтобы Анат могла завладеть луком. Следуя указаниям богини, Йапат трижды ударил Акхата по голове, и душа богатыря «испарилась». Однако прежде чем Акхат смог воскреснуть –
Перенос места действия с гор Ливана в «город Господина Луны» встречается и в эпосе о Гильгамеше. На всем Ближнем Востоке с Луной ассоциировался бог Син (шумеры звали его Нанна). В Угарите его называли также «отцом богов» – он действительно приходился отцом Иштар и ее братьям. Первая попытка Гильгамеша достичь цели через «место приземления» в Кедровых горах была расстроена Иштар, которая послала быка Неба убить отвергшего ее героя. Во время второго путешествия в Тильмун Гильгамеш также посетил укрепленный город с храмом Сина.
Однако в этих легендах есть и отличия. Гильгамеш попал на территорию, подвластную Сину, после долгого и полного опасностей пути, а Анат – подобно Иштар – могла очень быстро перемещаться на большие расстояния. Она путешествовала не пешком и не на спинах ослов, а летала по воздуху. Многочисленные месопотамские тексты упоминают о способности Иштар летать как в атмосфере Земли, так и в космическом пространстве. В храме ассирийской столицы Ашур есть ее изображение в очках, облегающем шлеме и головных телефонах (см. рис. 58). Среди руин города Мари, расположенного на берегу Евфрата, была найдена статуя богини (размером с человека), которая была экипирована «черным ящиком», шлангом, рогатым шлемом и головными телефонами и другими атрибутами пилота (рис. 85). Такая же способность «летать, как птица», приписывалась ханаанским богам из угаритских легенд.
Одна из таких легенд, в которой богиня летает, чтобы спасти свою жизнь, получила название «Легенда о царе Керете». Слово «Керет» может интерпретироваться и как имя царя, и как название города («столица»). Сюжет этой истории очень похож на сюжет эпоса о Гильгамеше: человек стремится стать бессмертным. Тем не менее ее начало напоминает библейский рассказ о Иове, и параллели с Библией встречаются в ней неоднократно.
Как сказано в Библии, Иов был праведным и «непорочным» человеком. Он был бог и жил в земле Уц, которая была населена «сынами Востока». Судьба его была счастливой, пока однажды не «пришли сыны Божий предстать пред Господом; между ними пришел и сатана». Убедив Бога испытать веру Иова, сатана получил разрешение сначала лишить Иова всех его детей и богатства, а затем наслать на него болезни. Услышав о несчастьях и болезнях Иова, к нему пришли три друга из разных земель и стали утешать его. Книга Иова составлена в виде записи их споров о жизни и смерти, о земных и небесных тайнах.
Жалуясь на обрушившиеся несчастья, Иов вспоминал былые дни, когда его чтили и уважали: когда он выходил к воротам Керета, и «на площади ставил седалище свое, юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли». В то время Иов верил, что «в гнезде моем скончаюсь, и дни [мои] будут многи, как песок». Он сравнивает себя с птицей Феникс. Но теперь от прежнего величия и счастья ничего не осталось, и истерзанному болезнями Иову кажется, что он умирает.
Друг Иова, пришедший с юга, напоминает, что «человек рождается на страдание, [как] искры, чтобы устремляться вверх». Если человек смертен, то к чему так волноваться?