Летаргия. Уставший мир
Шрифт:
На завтрак, к его удивлению, так никто больше и не явился. Джи Мэй всё ещё была тут – капитан видел её миниатюрную фигуру и затылок, подстриженный как у мальчишки. Девушка застыла и, не отрываясь, глядела в маленький иллюминатор – тёмный зловещий глазок Вселенной. В одной руке она держала перочинный нож, а другой придерживала накрытую крышкой миску, в которой лежал недорезанный гриб.
– Ji, is everything ok? 3 – спросил капитан.
Китаянка вздрогнула от неожиданности.
3
Джи,
Неудачно дёрнула рукой и полоснула себя лезвием по пальцу.
– Ooh… Ji!
Миска перевернулась. Тонкие грибные ломтики поплыли в невесомости, а за ними поднялась едва заметная капелька крови, переливаясь, как рубиновая ртуть.
– Do you feel this, captain? 4 – она была бледна и серьёзна.
– Feel what? 5 – спросил Жилин.
Но Джи не ответила – будто не замечая, что порезалась, она снова уставилась в чёрный, мерцающий холодными звёздами кружок.
4
Вы чувствуете это, капитан?
5
Что чувствую?
И тогда капитану всего на мгновение показалось, что оттуда, из пучин космоса, кто-то наблюдает за ними.
Кофейня «Письма»
С реки Фонтанки дул пронизывающий до костей северо-восточный ветер.
Однако переулок, в котором располагалась кофейня «Письма», был расположен так, что потоки холодного воздуха сюда не проникали. С набережной приятно было свернуть в этот уютный уголок. Но по-видимому, такое желание возникало только у хозяев кофейни и их немногочисленных друзей, потому что случайные люди заходили сюда редко. Возможно, спешили по своим делам или их внимание привлекали другие кофейни, которых в Петербурге так же много, как оспин у больного ветрянкой.
В начале недели посетителей было особенно мало. В пятницу можно было рассчитывать хоть на какие-то крохи, но до неё была ещё целая жизнь.
Роман Вешников стоял за стойкой бара и, как это часто бывало по утрам, размышлял о своей нелёгкой судьбе.
История его жизни могла бы стать отличной основой для сценария комедийного сериала.
Учёный, который много лет посвятил изучению расстройств сна, сомнолог, пытавшийся защитить диссертацию на тему «Влияние напитков, содержащих кофеин, на образы в сновидениях», стал бариста и готовит кофе для посетителей. Правда, очень хороший кофе.
Сам он не выпивал больше одной чашки в день. Во-первых, кофе дорого стоил, а дела у них с женой шли не самым лучшим образом. Во-вторых, у него и так со сном в последнее время беда: появилось обыкновение просыпаться посреди ночи и пялиться в тёмный потолок. Это была ещё одна пощёчина – специалист по сну не может сам заснуть. Ха-ха-ха!
К грустным мыслям примешивались и другие.
В огромном городе он так и не нашёл себе подходящую работу. Пометавшись по научным институтам и клиникам, Вешников вынужден был признать, что у него очень любопытная специальность, но должности, которые ему предлагались, были страшно скучны. Оборудование и лаборатории, в которых он мог бы проводить свои исследования, в Петербурге отсутствовали. А ему дорог был этот город, и он не хотел из него уезжать.
Вешников не мог заниматься тем, что по-настоящему любил. И ему так и не удалось смириться со своей невостребованностью.
Как не мог смириться и с тем, что в семейном бизнесе деньги на кофейню нашла его жена, а не он.
Ева терпела его капризы все эти годы. Метания от работы к работе, безденежье, приступы уныния. Кроме того, именно она отыскала это местечко, которое они арендовали, – бывшее помещение почты. Даже название пришло на ум ей первой – «Письма». День за днём она делала это место, пахнущее обёрточной бумагой и фанерой, более уютным, чтобы редкие посетители, приходящие сюда, почувствовали себя дома. Волшебством, присущим только женщинам, Ева понемногу превращала кофейню, похожую на тысячи других, в особенную, запоминающуюся.
На стенах уже висели картины неизвестных художников, на полках стояли потёртые книги, пережившие возраст своих авторов. Занавески, подушки, лампы, вазочки с цветами – каждый предмет хранил тепло её рук.
Незаметно работа в кофейне стала для них домом, а квартирка в спальном районе казалась пустой и годной только для сна.
Пустой… Почему у них нет детей, которые заполнили бы комнаты весёлым смехом? Роман Вешников вздохнул и посмотрел на улицу, где осенний ветер гнал вдоль фасада стайку жёлтых листьев и прозрачный, как привидение, целлофановый пакетик.
– Ну что ты снова вздыхаешь? – спросила Ева, чуть улыбаясь.
Она сидела в самом дальнем углу кофейни и вязала новый чехол на деревянный стул. Уже половина стульев в «Письмах» были одеты в эти тёплые цветные телогрейки.
Вешников, явно скучая, подошёл к календарю и сдвинул пластмассовую рамочку на 4 октября 2021 года.
В этот момент в тысячах километров над кофейней «Письма», на космической станции, китаянка Джи Мэй порезалась перочинным ножиком, готовя себе завтрак.
«Понедельник, – мысленно отметил Вешников. – Понедельник у нас – день безделья. Опять никто не придёт. – Он посмотрел, как Ева, низко опустив на нос очки, ловко перебирает спицами, плюхнулся на стул и ещё раз вздохнул: – Как она меня терпит?»
– Пупсик!
– М-м? – откликнулась Ева, не отрываясь от вязания.
– Как ты себя чувствуешь сегодня?
– Бывало и получше. Совсем нет сил.
– Я забыл тебя спросить, – начал он медленно, так, как говорят люди, привыкшие подолгу сидеть в тишине. – Что сказал врач?
– Врач… – повторила она рассеянно. – Ну а что он может сказать? Пока всё без изменений.
«Что без изменений?» – хотел спросить муж, потому что она должна была сходить к двум врачам: гинекологу и онкологу. Но не успел, потому что дверь скрипнула и колокольчик тренькнул, сообщив о приходе клиента.
В кофейню вошёл молодой человек небольшого роста с крупной головой и массивным лбом. На угрюмом лице росла густая борода и закрученные усы, наподобие тех, что были модными в начале двадцатого века. Он посмотрел на супругов тяжёлым взглядом, в котором мелькнула насмешка.
Хозяева кофейни называли его между собой Логарифмом. Так как он постоянно считал вслух, сидел скрючившись и, говоря откровенно, был не самым желанным гостем, потому что не любил платить.
– Подвешенный кофе остался?