Летающая академия. Приспешница
Шрифт:
– Хорошо. Позвольте хотя бы магистру Склигинс осмотреть вашу дочь. Студиоза не в себе, и нужно определить источник её бед.
– Ты, ты источник! – сорвалась на крик старшая Дорвиндаль, сжимая кулаки до хруста костяшек пальцев.
Несколько минут безмолвного противостояния, и архимаг сдался, щадя материнские чувства, не забывая при этом и про свои. Сделав вид, что уходит в портал, он вышел из закрывающейся воронки, применив уже набивший оскомину полог невидимости.
Успокоенная своим выигрышем, Диен позволила старшей дочери вывести себя из комнаты. Обернувшись, Асия
Когда дверь одной из комнат лазарета все же закрылась, Гиндриена уселась на край кровати Леи и приступила к ментальному осмотру, о котором недавно просил ректор.
Глен снял полог невидимости в дальнем углу комнаты так, чтобы дверь, открываясь, скрыла его от взора входящего.
– Как она? – спросил тихонько, стараясь не мешать магистру. Но та поморщилась, потрогала пульс и быстро пробормотала:
– Тише, разволновали бедную, – затем и вовсе недовольно покачала головой и цокнула языком, приказав: – Уйдите, она вас боится.
Ректор выпустил из рук кота и приказал тому сторожить, отправив мысленный сигнал. А перед уходом, обернулся, уже стоя в воронке портала, и, полыхая от отчаяния смертельной аурой, попросил:
– Доложи потом, как Лея.
Дождавшись, когда исчезнет ректор, травница наклонилась к уху связанной Дорвиндаль и поделилась:
– Знаю, что между вами все так просто не закончится, я это чувствую.
Затем Гиндриена опомнилась и пощупала уже снова целую руку девушки. Удовлетворившись результатами лечения от самой Диен Дорвиндаль, Склигинс вспомнила про предстоящие события и попыталась подбодрить Лею новостями:
– Кстати, а мы скоро опробуем чашу!..
Но попытка не удалась. Лея не отреагировала. Связанная, накрытая тканью с головой, Лея походила больше на тряпичную куклу, нежели на себя прежнюю – веселую и жизнерадостную девушку, вплетающую цветочки в волосы студиоз. Даже Еримар – магистр телепатии, который целый час просидел у её кровати, потом скорбно сообщил, что не может помочь. Ненависть и горе Леи столь сильны, потому не позволяют абсолютно ничего внушить.
Сжав ладони в кулаки, травница хотела было ругнуться, но сдержалась и вместо этого воззвала ко всем богам, которых только знала, молясь о душевном здравии девушки.
Всплеснув руками в немом недоумении с примесью грусти, Гиндриена вышла из лазарета, запечатывая помещение за собой.
Кот тем временем прогулялся по всем углам, принюхался, в итоге забрался на кровать бывшей хозяйки, залез под одеяло и свернулся калачиком, согревая холодные ноги девушки своим теплом.
Глава 2. Ультиматум
Летающая академия. Замок Водолея
Глумливый дух внутри меня издевался методично: с чувством, с толком, с расстановкой. После того знаменательного разговора в таверне, управляя моим телом, он, вопреки всякой логике, успел убедить родителей остаться в академии. Наверняка сделал это для того, чтобы и дальше изводить меня и моего жениха, а остальных – за компанию.
То, что мама и папа устроились магистрами в Летающую академию,
Друзья или просто студиозы однокурсники узнали о себе столько «хорошего» из моих уст, в одно время даже понадеялась о том, что меня попросту придушат или пристукнут где-нибудь в темном коридорчике. Ведь сидеть внутри и молча краснеть, мучиться, реветь мне надоело уже через пару минут измывательств духа.
Этот гад-манипулятор сделал так специально, для того, чтобы от меня шарахались все без исключения. Вот чего он добивался. А один раз мы с ним даже крупно повздорили. В результате я намеренно ушибла руку в столовой на виду у всех!
И вот лежу я в лазарете, связанная, причем не только магически, а подле моей головы рыдает мама, сестра тоже всхлипывает и места себе не находит, судя по звукам, мечется по комнате.
– Выйдите, – скомандовал дорогой сердцу голос Глениуса.
– Я не позволю тебе и дальше изводить мою дочь! – зашипела мамуля, хрустя костяшками пальцев. Не знаю, что там она сделала, так как лежу с завязанными глазами, но в помещении наступила гробовая тишина.
Затем, не меняя отстраненной интонации, ректор все же вымолвил:
– Я прошу вас, всего минута. Я не трону Лею и пальцем.
– Мама, это всё странно, сестра никогда не говорила мне, что её что-то тяготит.
– Она же всем нам объяснила. Что боится, вот его! – звонкий крик матери заставил дребезжать стекла на окнах.
Сейчас я была благодарна небу и всему сонму богов, даже тем, кого не знала, что мой рот завязан, более вам скажу, деревянный фиксатор не позволял шевельнуть не только языком, но и челюстью. Ведь этот урод-манипулятор, точно бы поддакнул. Или хотя бы прикусил язык. А судя по смутным обрывкам воспоминаний, подобное уже случалось.
– Хорошо, – сдался Сегдиваль, и мое сердце сжалось от безразличной интонации, – позвольте хотя бы магистру Склигинс осмотреть вашу дочь. Она не в себе, и нужно определить источник её бед.
– Ты, ты источник! – в очередной раз ввернула обвинение мать, а я мысленно рвала на голове волосы, еще немного и настоящая я действительно сойду с ума!
Но ответа не последовало. Взамен, ощутила аккуратные прикосновения к телу. Меня щупали. По ощущениям женские руки, холодные как лед. Мама? Нет, не похоже.
– Как она? – шепотом уточнил Глениус откуда-то издалека, отправляя мое сердце вскачь.
– Тише, разволновали бедную, – проворчала Склигинс почти мне на ухо. Её рука замерила пульс на шее и женщина фыркнула, приказывая ректору: – Уйдите, она вас боится.
«Нет! Ну нет! НЕТ!» – взмолилась я, мысленно кляня всех на этом белом свете за недогадливость. А услышала в ответ лишь каркающий смех моего пленителя.
– Доложите потом, как Лея, – попросил Глен бесцветным голосом. Затем раздался щелчок открывающегося портала, и он ушел, в очередной раз останавливая мое сердце. А Склигинс прошептала слова не совсем понятные, но вселившие надежду на светлое будущее.